— Как девушки в одном из клипов Плевакуса, — не смутившись, заявили студиозки, покосившись в сторону нашей группы. Опа!!! Мы с Содером поспешно подогнули колени, постаравшись казаться ниже и незаметнее. — Лаковые сапоги на шпильке с высоким голенищем, мини-юбки, чулки и топики.
Я поперхнулся. Они в этом пришли в таверну? Здесь, в ортодоксальном средневековье, где до нашего клипа юбки чуть ниже колена считались верхом разврата для приличной женщины? Вообще с ума посходили? Мы же выпускали с Диди эту одежду исключительно для домашнего использования! Мужу или своему молодому человеку показаться. Нет, я не спорю, что некоторые вещи можно было одеть и на улицу — в тех же сапогах или шляпках не было ничего такого, но переть на люди в чулках и мини-юбках?
— И вы считаете такой наряд нормальным?
— Да. Сейчас такая мода.
— А я считаю, что нужно держаться в рамках приличия, — с нажимом начал де Ларанг.
Американец встрепенулся. Я сразу насторожился.
— Ты чего?
— Он не прав! — зашипел Содер.
— … каждая девушка должна выглядеть достойно, — нагнетал де Ларанг, — и не должна привлекать к себе определенного плана внимание! Недопустимо, чтобы студиозы Академии выглядели так, что их начали путать с легкомысленными девицами…
С каждым словом девушки вжимали головы в плечи, уже явно жалея о своих словах.
— Нет, так нельзя, — изрек Содер и решительно двинулся вперед.
— Стой, дурак! Это не наши проблемы! — я попытался остановить его за рукав, но он с силой выдернул его у меня из рук.
— Терпи, если привык терпеть, — прошипел он, — а я не буду молчать!
Содер выскочил перед строем и с поднятой головой на десяток шагов приблизился к кафедре. Ректор его заметил и прервал речь. Кустистые седые брови удивленно взметнулись вверх.
— Ой, дурак! — на секунду схватился я за сердце. — Ну, зачем в первый же день на рожон лезть?
Вздохнув, шагнул следом за дурным янки. Буду его, куска идиота, поддерживать. Содер сразу меня заметил и воодушевился еще больше.
— Господин ректор! — потряс он воздух, дождавшись, пока я не встану рядом. — Позвольте выразить мое мнение!
— По поводу чего? — де Ларанг выглядел чуть растерянным.
— По поводу недопустимости сексизма! Особенно в стенах столь прогрессивных мест, каковым, несомненно, является ваша Академия! Скажите мне, почему многие вещи, допустимые мужчинам, вызывают большой негатив, и даже агрессию, если их совершает женщина? Почему… — эмоциональная речь Содера разносилась над полем в течении пятнадцати минут.
Действуя согласно канонам ораторского искусства, он каждым своим предложением, каждым жестом держал публику в напряжении. И самое главное, без чего невозможно было тронуть сердца слушающих его людей, он говорил ИСКРЕННЕ, веря в каждое слетавшее с его губ слово, в каждое утверждение.