— Работы провернули вал! Радовались этому. Едва от восторга не прыгали. И все эмоции теперь исчезли. Одни нервы остались. Вон ты как волнуешься. Скоро инсульт хватит. Зачем? Лучше думай о приятном! О том, что мы сделали на выходных.
Лучше бы я этого не говорил.
— Ты издеваешься? — зарычал Содер. — Типа, мы в дерьме, но ты думай о розах, которые нюхал два дня назад? Это ведь приятнее! Ничего лучше предложить не мог?
— Нет.
Я глянул на быстро заполняющиеся трибуны. Кроме разноцветных мантий студиозов и преподавателей бросалось в глаза обилие пестрой гражданской одежды. Ректор что, билеты в городе продавал на наш бой?
— Зато мы теперь на хорошем счету у ректора, — привел я еще один важный довод.
Содер на это махнул рукой.
— Мы и до того у него на хорошем счету были. Его семья участвует в нескольких наших совместных проектах.
Я вспомнил вчерашний академический совет, на который мы с Содером были приглашены в качестве потерпевшей стороны. На скамье обвиняемых сидели Адосий, Эдамия и те двое студиозов-старшекурсников, что вырвали у нас из рук мантию и химикаты. Все они сидели с убитым видом. По щекам Эдамии беспрестанно катились слезы. Также в зале присутствовали их родители и еще несколько студиозов, вызванных в качестве свидетелей.
Для начала ректор поднял нас. Мы подробно рассказали о случившемся. Затем выступили свидетели, поведав о том, как Эдамия приглашала всех в Водный холл на некое веселое шоу. В части дальнейших событий они фактически повторили наш рассказ.
После этого слово взял ректор, выдавший гневную речь о недопустимости поступков, совершенных обвиняемыми студиозами. За ним держали речь еще несколько преподавателей, отметивших вроде как неплохую учебу Адосия и компании.
Наконец, настал черед обвиняемых. Их поочередно подняли и заставили изложить мотивы недостойного поведения. Само собой, все они начали свои выступления со слов извинений как в нашу сторону, так и в сторону господина ректора, по их вине лишившегося ценной для него вещи.
Едва прекратил говорить последний, сразу подскочили родители Адосия и Эдамии. Довели до всех, что находятся в глубочайшем культурном шоке от проступка, свершенного их недорослями, и пообещали возместить всем пострадавшим моральный и материальный ущерб. Причем готовы были принять любую озвученную нами сумму ущерба, лишь бы детей не отчисляли. Далее робко привстали родители двух оставшихся балбесов. Жалобно попросили всех нас сжалиться.
И именно в тот момент меня осенила идея, показавшаяся мне прекрасной и замечательной. На мой взгляд она позволяла поднять наш авторитет, и одновременно еще более расположить к нам господина де Ларанга.