«Мы уже выдохлись и не могли бежать. Сердце колотилось, как бешеное. Вышли из станицы к полю и остановились. На поле, шагах в ста, лежало много убитых. Кто их перебил, мы уже не могли видеть. Догадались только, что корниловцы, т. к. конный, мелькнувший перед глазами, был одет в форму этого полка».
Атака красных была отбита полком, и они бежали в полном беспорядке. На левом фланге их рубил конный дивизион.
Темнело. Офицерскому полку приказано прекратить преследование, отойти и станице и обеспечить переправу армии на южный берег р. Кубани.
Тем временем в станицу двигались «главные силы», предшествуемые Технической ротой. Колонна шла к переправе через р. Кубань, занятую корниловцами. От станицы к каменному мосту вела почти двухверстная дамба, на которую втягивался обоз. Перед самым мостом остановка. По обозу разнесся слух, что мост взорван, известие, приведшее одних в панику, других к решению дорого отдать свои жизни, третьих, наиболее беспомощных, не отдаваться в руки красных живыми.
Но, к счастью, только в одном месте, сбоку, зияла в мосту дыра от взрыва, через которую видна была вода быстро текущей Кубани; мост был высокий, и проезжать вплотную к дыре было жутко и людям, и лошадям. Техническая рота быстро накрыла дыру подручным материалом и стала пропускать осторожно «главные силы». Естественно, что переправа длилась долго и уже в наступившей ночи. На всякий случай для переправы пехоты были приготовлены лодки и др. плавучие средства.
В течение 1-й половины ночи, под прикрытием Офицерского полка, шла переправа армии. Прошел арьергард генерала Богаевского, кавалерия, Юнкерский батальон. В станице – жуткая тишина, изредка нарушаемая ружейными выстрелами. Большая ее часть, главным образом западная, не находится уже под наблюдением дозоров Офицерского полка, а там как раз скрылась масса красных после дневного боя.
В одном дозоре войсковой старшина и два кадета.
– Господин войсковой старшина! Если нас окружат красные, то убейте нас, – сказали кадеты своему офицеру.
– Хорошо! Но если я буду ранен, то сделайте то же и вы со мной!
Наконец и Офицерский полк пошел к мосту, прикрываемый заставой. Над ним чаще свистели пули.
В темноте на том берегу у моста – движение.
– Девочки! Тащите сюда пулемет! – слышен женский голос.
Проходящая рота засмеялась, но коротким смехом, будто поняв особенность и серьезность услышанного приказа. У моста становилась на позицию, чтобы прикрыть отход армии, маленькая женская боевая часть, силой всего в 15–20 чел. с пулеметом. Ее состав – ударницы женских батальонов; иные в чине прапорщика, иные с Георгиевскими крестами. Восемь месяцев назад, в разгар революции, для России ставился вопрос: победа или позор поражения? Тогда героическая женская молодежь своим примером хотела поднять патриотическое чувство разлагающейся армии и добиться победы. Но в боях у Сморгони в июле месяце женский батальон своим достойным примером не увлек солдатской массы. А в конце октября месяца женский ударный батальон с ротой юнкеров защищал Временное правительство в Зимнем дворце, хотя и плохую и вредную, но русскую, национальную власть против большевиков. Теперь часть этих героинь-воинов боролась за Россию в рядах Добровольческой армии. «Слава им! Вечная память!» – сказали офицеры, увидев у дороги лежащую, сраженную пулей, женщину-добровольца. Суровый русский солдат, штабс-капитан Згривец, сняв фуражку и перекрестившись, сказал: «Не бабье это дело!»