Я много уже слышал про них, но теперь, впервые и воочию увидел этот знаменитый полк и как раз в бою. Не отрываясь смотрел на него, даже не слыша свиста пуль. А полк разворачивался к атаке, не изменяя шага и отбивая ногу, как на параде. Ни криков, ни беготни, ни одной заминки…
Полк поравнялся с нашей цепью и прошел через нее, не ускоряя и не замедляя шага. Мне кажется, что я смотрел на полк, разинув рот, до того удивительно, картинно, захватывающе и даже страшно было это зрелище.
Цепи их были в 6–8 шагов интервала, и удивительней всего, что они на ходу строились одна уступом за другой. Большевики встретили полк ураганным огнем, а корниловцы и не дрогнули, как шли, так и идут, даже шагу не прибавили и, казалось, что они чрезвычайно быстро приближаются к окопам большевиков.
Вдруг пальба большевиков сразу прекратилась. Густыми цепями они поднялись и побежали изо всех сил к станице. В ту же минуту грянуло корниловское „ура!“
Генерал Корнилов, стоя во весь рост на копне, смотрел в бинокль вслед своему полку.
– Встать! – послышалось, наконец, у нас. – Вперед!
– Ну и корниловцы! – заговорили в рядах нашей роты. – Показали себя как нельзя лучше. Для нашего полка пример замечательный: мы залегли, а они…» (Из рукописи полковника Биркина).
Некрасовская взята.
Увы! Офицерский полк не получил здесь полного отдыха. Его роты стояли на позициях за станицей к востоку и югу от нее: невдалеке были видны красные. Они в течение дня пытались приблизиться к станице, но легко отбрасывались. В общем, этот день был спокойным, но унылым, скучным и голодным. Только вечером роты били отведены на окраину станицы. На ночь от полка были выставлены заставы.
В течение дня в Офицерском полку слышали не только ружейную и пулеметную, но и артиллерийскую стрельбу на противоположной, западной, стороне станицы. «Похоже на полное окружение нас», – говорили офицеры. И действительно, красные были на западном берегу р. Лаба, протекавшей вдоль станицы, и у них имелись даже орудия.
1-я батарея не раз заставляла замолкать батарею красных, обстреливавшую станицу. Юнкерский батальон, стоявший в охранении вдоль реки, вел перестрелку с красной пехотой. Его молодежь все еще сохраняла не только силы, но и боевой пыл, и только когда был убит юный прапорщик Архангельский, воскликнувший в этот момент: «Моя мама…», все осунулись, замолчали… Молодежь снова ожила несколько спустя, когда ей была объявлена ответственнейшая задача, данная их батальону.
Утром следующего дня армия должна выступить в западном направлении, т. е. перейти р. Лаба и сбить противника за ней. Мост через реку основательно испорчен красными, а поэтому форсировать ее остается лишь переходом вброд. Начать эту операцию выпало на Юнкерский батальон.