Жестокая смерть соратников 2-й роты произвела на офицеров тяжелое впечатление и особенно смерть штабс-капитана Добронравова, который, чтобы спасти своих, приказал его, раненного, оставить. И тогда решили: никогда не оставлять врагу своих раненых и убитых. Эго было суровое внутреннее решение, молчаливое взаимное обязательство, стало неписаным законом, традицией.
К 29 января все части Добровольческой армии, стоявшие в Новочеркасске, кроме одного орудия штабс-капитана Шперлинга и 13 артиллеристов 1-й батареи, бывших на ст. Чир, переехали в Ростов. Генерал Корнилов сосредотачивал свою армию в районе Ростов-Таганрог, чтобы там дать отпор готовящейся к наступлению сильной группе войск Сиверса. Оборону Новочеркасска он передал донцам.
Уход добровольцев из Новочеркасска, казалось, должен бы побудить Донское правительство «взяться за ум», начать реально действовать. Напрасно этого добивался атаман. Никаких конкретных решений правительство не выносило: все тонуло в бесполезных разговорах. А на фронте в это время гибли лучшие сыны Дона и России.
29 января атаман Каледин на совещании правительства еще раз осветил обстановку, свою вынужденную беспомощность и закончил речь так:
– Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития. Предлагаю сложить свои полномочия и передать власть в другие руки. Свои полномочия войскового атамана я с себя слагаю.
Донское правительство видит назревающий крах, но не находит никаких мер к спасению положения. Уход атамана обезглавливает правительство, но находятся все же «силы», чтобы снова говорить и говоритъ.
Атаман перебивает:
– Господа! Короче говорите. Время не ждет. Ведь от болтовни Россия погибла!
Тщетно…
Атаман Каледин, уйдя с «заседания», застрелился.
Ушел из жизни русский патриот, заслуженный полководец, славный казак, облеченный высшей, но ограниченной конституцией, властью.
Смерть Каледина тяжело переживалась добровольцами. На Дону он был первым добровольцем. Его имя стояло наряду с именами Алексеева, Корнилова. Добровольческая армия многим обязана ему.
У Донского правительства не нашлось сразу даже маленькой воинской части, чтобы выставить почётный караул у тела почившего атамана. В течение нескольких часов стояли часовые от партизанского отряда сотника Грекова.
Смерть атамана поразила и всколыхнула донцов. Избранный атаманом генерал Назаров кликнул клич: «Все на борьбу!» В Новочеркасск потекли тысячи добровольцев-казаков, но в городе они увидели полную дезорганизованность, моральное падение и… стали расходиться.