— Нет слов, Григорий Иванович, — ответил за всех капитан Пантелеев.
— Тогда господа, говорить буду я. Первое. Кто не понимает, что такое военная или государственная тайна? —— все промолчали. —— Все понимают, отлично. Мы здесь уже фактически создали свое собственное государство. И у нас уже есть свои тайны. Их разглашение есть преступление перед нашим обществом, то бишь государством. Наказание за это будет только одно — смерть. Наше новое оружие это одна из наших военных тайн. Вопросы есть? — я несколько секунд максимально проникновенно смотрел на стоящих передо мной капитана и его сержантов. Что мне не задали ни одного вопроса, честно говоря, было приятно. Тема очень неприятная и скользкая.
— А теперь о деле. Создатель оружия господин Маханов, патрона — господин Миронов. У нас ещё семь штуцеров. В ближайшие недели их тоже переделают в винтовки. Винтовки будут у сержантов, это пять штук. У лейтенанта Шишкина, капитана Пантелеева и у меня. Винтовка номер один будет у капитана Пантелеева, патронов к ней пока всего десять. У меня пока ружье. Я написал «Наставление по стрелковому делу». В нем про наше оружие всё, что надо вам знать. Капитан Пантелеев экземпляр «Наставления» получил и занятие с вами проведет. Когда будете получать свои винтовки, получите и по экземпляру «Наставления». Знать его надо будет наизусть. Когда будем перевооружать десятки, за подготовку каждого гвардейца спрошу с вас по всей строгости.
Посовещавшись с Ерофеем, мы решили перевооружить лейтенанта Шишкина, а не меня. К утру для него был готов еще один экземпляр «Наставления» и Ермил со своим капитаном следующим утром поехали на Севера. Приезжавшие на праздник заводские уехали ближе к вечеру, с ними поехал и Ванча. Перед отъездом он подробнейшим образом рассказал мне о сватовстве Ермила.
Следующие две недели я безвылазно провел в Усинске. Основной нашей задачей была подготовка к зиме. Первый снег очень подстегнул всех и Лукерья предложила максимальное количество народа задействовать на продолжающемся сборе кедровых орехов, тем более что установившаяся сырая погода и массовая падалка орехов существенно облегчили заготовку. Количество упавших шишек было огромным, я такого не видел ни разу. Мужчины, которые до этого сбивали шишки с помощью бревенчатого молотка — колота, также занялись их сбором. Лазание по деревьям для сбора орехов я запретил как дело очень опасное. Кедр — порода в высшей степени ломкая. Даже толстые сучья подламываются почти мгновенно без предупредительного потрескивания и я несколько раз видел, чем заканчиваются падения с него. В школе были объявлены двух недельные каникулы, ореховая мобилизация не коснулась команды Степана Иванова, моего медицинской персонала и одной из бригад Кондрата, занятой подготовкой юрт к зиме, наших землепашцев и заводчан. Все же остальные, включая три гвардейских десятка, кроме сержанта Леонова, и даже отец Филарет со своими церковнослужителями занимались сбором орехов и их обработкой.