–– Стрелков товарищ капитан подобрал хороших, с такого расстояния никто не промажет. Пока они очухаются, пальнем еще раз. На крайней случай будут пистолеты и заряженные ружья. За пару минут десятка четыре положим, –– сержант Леонов вопросительно посмотрел на меня, согласен ли я.
–– Согласен, конечно. Но нам надо заранее увидеть их.
–– Ванча, ваша светлость, там уже все вдоль и поперек облазил. С ним ходит наш охотник, они верст на десять прошли дальше на север. Углядят, не переживайте, –– успокоил меня сержант.
–– А Ванчу ты в бою считал?
–– Зачем же его считать, ваша светлость, он же только свои стрелки пулять умеет, –– усмехнулся Леонов, он был в знаменитом бою на пороге и видел, как Ванча пуляет стрелки.
–– Вроде диспозицию ты нарисовал правильную, завтра поедем смотреть на месте.
Леонов молча кивнул, убрал карту.
–– Ваша светлость, вопрос можно?
–– Спрашивай.
–– Товарищ капитан сказывали супостатов живьем надо будет брать?
–– И мало того они, сержант, должны будут ответить на наши вопросы.
До устья Тепселя мы добрались к следующему вечеру. Там наш лагерь был поставлен так, что бы не был виден с реки. В глубоком снегу были вырыты четыре снежные хижины, на берегу Енисея постоянно был дозорный. На правом берегу Тепселя была видна уходящая дальше на север тропа.
Осмотрев все, я вернулся в штабную хижину, где меня ожидали капитан и сержант.
–– Ну что, братцы, остается ждать.
Ждать пришлось долго, целых десять суток. Только ближе к вечеру двадцать второго февраля дозорный позвал меня:
–– Ваша светлость! –– но я и сам уже видел спешащего Ванчу и отставшего от него на добрых пятьдесят метров гвардейца.
В хижину Ванча не зашел, его обессилившего занесли. Теплый чай вернул его к жизни.
–– Идут, ваша светлость. Верст десять до нас. Двадцать саней и два десятка вьючных лошадей. На каждых санях возница. Одиннадцать верховых. Леонтия и Лонгина видно, Лонгин много идет, лошадь бережет, а вот Павла нет. Правда на санях, возле которых Лонгин идет, кто-то лежит, не понятно живой или нет. Три или четыре бабы с ними, одна вроде с дитем. Здесь думаю, будут завтра к полудню. Идут, ваша светлость, осторожно, сзади и спереди двое, как волчары, головами так и крутят.
Ванча помолчал, прищурился на огонь, с удовольствием отхлебнул теплого чая.
–– Труба ваша хорошая штука, я почему так поздно вернулся? –– как не удивительно ответ я знал, но промолчал. Более того я знал, что сейчас скажет наш алтаец.
–– Помните того казака парламентера, что на пороге был? –– я не ошибся, уверенность в этом была у меня почти стопроцентная.