«А он – с Алиной», - нелогично, непоследовательно сказала она себе, одергивая от неправильных мыслей.
«А сама-то ты, конечно, одна!» - ехидно сообщил Моджеевский внутри ее головы.
Пришлось заткнуть.
- Дим, имею предложение! – снова бодро и звонко прощебетала Юля, будто у нее мозг – как у воробья. – Раз уж ты освободился, давай завезем Андрюшку к моим, а потом поедем ему подарок выбирать? А?
- Вообще-то я другое планировал, - самодовольно ответил Ярославцев.
- Ну Ди-и-имочка! Другое потом успеем. Честно-честно!
- … но в принципе можно. У меня, кстати, сюрприз есть.
Юлька округлила глаза, старательно изображая любопытство.
- Потом расскажу.
Еще сильнее округлила.
- И покажу.
И рот не забыть приоткрыть. Буковкой «О». Пусть смотрит. Со своей Алиной.
- Вот на Новый год и узнаешь! – рассмеялся Дима и повернулся к Моджеевскому: - А ты говоришь, семейное счастье! Учись, пока я живой.
- Мы еще посмотрим, кому у кого учиться, - беззлобно отмахнулся Богдан, внимательно наблюдая за веселой перебранкой Юли и Ярославцева и ничуть не скрываясь. А единственное, чего хотелось Юльке – это стать маленькой-маленькой. Уменьшиться до размера горошины и закатиться куда-нибудь в угол, чтобы он на них не смотрел. Но она по-прежнему стояла ровно, почти навытяжку, и обнимала за талию мужа.
- Да неужели! – расхохотался Димон. – Так, может, и Новый год встретим по-семейному, а? Как вам идея? Богдан, давайте вы к нам с Алиной!
Теперь лицо максимально вытянулось уже у Акаевой. Причем, в отличие от Юльки, совершенно искренно. Она издала нечленораздельный звук и глянула на Богдана, в то время как Малич ошалело переводила перепуганный взгляд с одного мужчины на другого. И меньше всего ей было интересно, с чего Алина так всполошилась. Важнее было увидеть, как меняется выражение лица Моджеевского.
- Не получится, - категорически ответил Богдан, растягивая в улыбке губы.
- С чего это? Приезжайте, будет весело! Можем даже куда-то выбраться. С целью укрепления дружбы, - подмигнул Димон.
- Иди ты к черту, Ярославцев!
- Я тебе обещаю, я даже бабу Надю не позову! Соглашайся!
- Придурок! – мрачно хохотнул Богдан, внутренне содрогаясь от предлагаемой Димкой перспективы. Что угодно – только не это! – Мы на Барбадос улетаем. Какая, к черту, баба Надя?
- А между прочим, многое упускаешь! – не унывая, расхохотался Димон, даже не замечая, как мгновенно напряглась Юлька, как потяжелела ее рука, обхватывавшая его. Она смотрела на Богдана в немом отчаянии, но все еще улыбалась. Как приклеилось, как вросло. И она вросла в пол, ничего не видя вокруг. Только это дурацкое «мы» и «улетаем».