Старый Дан начал уже поторапливать с от’ездом.
— Долгие проводы — лишние слезы!
Еще одно судорожное об'ятйе, еще один поцелуй, и Роберт уже на козлах, рядом с возницей.
Сразу же за окраиной начались маисовые поля, пашни и огороды. Последний раз блеснула гладь городского пруда. Промаячил и скрылся шпиль колокольни. Прощай, старый Ланкастер!..
Филадельфия неласково встретила молодого Фультона. Утром начался мелкий дождь и продолжался почти до конца путешествия. Дорога размокла, вязкая глина облепила колеса, лошади притомились, и вместо полудня в город приехали лишь к самому вечеру. Роберт, закутанный от дождя в лошадиную попону, с нетерпением ждал появления американской столицы. Наконец, заблестели желтые огоньки в окнах домов. Колеса запоыгали по неровной булыжной мостовой. Появились редкие масляные фонари. Замелькали прохожие. Чаще стали попадаться встречные экипажи. Проехал отряд конной милиции. Вот и улица, где живет свояк Дана. А вот и желтая вывеска: «Ювелир и часовых дел мастер Авраам Смитсон». Под вывеской, в скупых лунах уличного фонаря, блеснули пси золоченные деревянные часы величиной с колесо, В опрятном двухэтажном домике с островерхой черепичной крышей еще никто не ложился спать. На стук шарабана вышел сам хозяин — толстенький, кругленький человечек, в кожаном коротком переднике, с большими роговыми очками на лбу.
— Ба, да это старый Дан своей собственной персоной! Эй, Марта, Джо, Том, ну-ка, встречайте гостей!
И толстяк засуетился, помогая свояку выбраться из-под бесчисленных ящиков и кульков.
— А это что за молодой человек?
— Погоди, Авраам, не все сразу! Скоро за этого юношу я услышу от тебя спасибо…
У крыльца, в дверях магазина их встретила миссис Марта Смитсон — полная противоположность супругу. Ее тощее, длинное тело, закутанное в темную кашемировую шаль, почему-то напомнило Роберту мистера Греббля. Внимание мальчика сразу же привлекли десятки часов, висевших на стенах магазина. Круглые, квадратные, всех сортов и размеров, с гирями и без гирь, они тикали, звенели, хрипели и скрежетали точно живые. На подоконнике солидно поблескивали карманные золотые часы, под стеклом дубовых витрин мигали цветными огнями драгоценных камней браслеты, булавки и дамские броши. «Неужели все эти сокровища принадлежат одному человеку?» — подумал Роберт и поспешно стянул с головы свой дорожный картуз.
Для Роберта началась новая жизнь. Филадельфия не могла равняться с Ланкастером, который еще недавно казался Фультону городом, каких мало. Временно занятый английскими войсками, город был особенно оживлен. Мощеные улицы с рядами масляных фонарей, двухэтажные каменные дома с зелеными палисадниками, десятки магазинов и лавок, перед которыми можно простаивать целыми часами, разглядывая пестрое содержимое их витрин, толпы разряженных пешеходов, кареты, экипажи, лязг ружей спешащих куда-то воинских частей, шумная пристань и широкая река Делавар, покрытая лодками, катерами и большими парусными фрегатами — «вот это город, — думал Фультон, — настоящая столица великой страны».