Все это знал и много раз слышал Фультон. Популярность и обаяние патриарха освободительной войны в американском обществе были исключительно велики. Школьники заучивали наизусть четыре правила жизни, составленные Франклином, когда ему минуло двадцать лет.
Они стоят того, чтобы их процитировать:
1. Избегай долгов, а если они сделаны, уплати их скорей.
2. Старайся говорить правду при всяком случае, не давай обещаний и не возбуждай неисполнимых желаний.
3. Не увлекайся проектами скорого обогащения — труд и терпение лучшие источники благосостояния.
4. Не говори ни о ком дурно, даже если это справедливо; лучше извинить чужую ошибку, чем упрекать за нее. Старайся всегда говорить о каждом все, что тебе о нем известно хорошего.
Мы знаем из истории, как буржуазия Америки и других стран применяла потом на практике эти правила «доброго поведения», когда-то преподанные ей одним из лучших ее вождей…
Откинувшись в кресло, положив на подлокотники крупные белые руки с узловатыми венами, перед Фультоном сидел человек, вошедший в историю родины.
Длинные пряди седых волос падали по обеим сторонам свежего, слегка полноватого, морщинистого лица. Высокий лысеющий лоб говорил о годах напряженной умственной жизни. Пристальные голубые, немного прищуренные глаза, казалось, читали в душе собеседника. Трудно быть неискренним перед такими глазами. Тонкие сжатые губы указывали на твердую волю, но было видно, что они чаще привыкли раздвигаться добродушной улыбкой, чем гримасой насмешки и злобы.
— Мистер Скорбитт мне говорил о вас, — услышал Фультон мягкий, слегка приглушенный голос, — он считает, что у вас есть недурные способности к рисованию. Этими талантами мы еще не богаты. Зайдите ко мне, захватив с собою ваши работы, ну, хотя бы, — Франклин на мгновение задумался, — хотя бы утром, дня через два.
Точно в тумане Фультон возвращался домой. Неужели и вторая его мечта близится к осуществлению? Неужели ему удастся серьезно взяться за живопись?
Эти два дня тянулись непозволительно медленно. Фультон узнал, что рабочее утро великого американца начинается в восемь часов. К этому времени, с толстой пачкой своих картин и набросков, он уже звонил у под’езда небольшого двухэтажного дома с зеленой решеткой, где жил Франклин. Дом почти ничем не отличался от таких же опрятных, будто свеже вымытых, соседних домов. Над крутой аспидной кровлей высилось, точно грозя облакам, острие громоотвода, — замечательное изобретение хозяина дома. Франклин давно уже был за работой, разбирая кипу отечественной и иностранной корреспонденции. Не отрываясь от чтения, он приветливо кивнул Фультону, жестом руки приглашая его садиться. Кончив читать, он сдвинул на лоб очки и потянулся к папке с рисунками, принесенной молодым портретистом.