Я ничего не понимаю – как обычно. Мое тело немеет и гудит от напряжения так сильно, что я чувствую только дрожь в кончиках пальцев и свои мокрые ладони.
Ты не должна показать свою слабость. После всех разоблачений, откровений и кровопролитий, случившихся этим вечером, я чувствовала, что снова теряю контроль. Теряю связь с тем, что происходит вокруг меня. Смогу ли я однажды отдохнуть от людей, без конца сводящих меня с ума? Если нет, то, вероятно, я стану первой, кого настигнет безумие.
Гектор подносит сигару к губам, закуривает и выпускает облако дыма.
– Мэдисон, мой сын никогда не убивал Хейл, хотя я и сам узнал об этом только сегодня вечером.
Я снова поворачиваюсь к Бишопу.
– Ты же сам мне об этом сказал?
Я борюсь с желанием добавить «так же, как ты говорил мне хренову тучу других вещей». Слово «мне» я шепчу с особой яростью, чтобы подчеркнуть свое негодование после его очередной лжи.
– Все это, конечно, здорово, но я здесь не за этим.
Хейл шагает вперед, и я впиваюсь в нее глазами.
– Не подходи, на хрен, ближе.
Потом я вижу маму. Человека, чью внезапную смерть я оплакивала годами. Я понимаю, что между ней и моим отцом было многое, о чем я, вероятно, не знала. Но даже несмотря на то, что при взгляде на нее мой живот скрутило от недоверия, я продолжаю верить своему отцу. После всего хаоса, через который он заставил меня пройти, я верю, что у него доброе сердце, – по крайней мере, когда дело касается меня. Но мне и раньше приходилось ошибаться в людях, и это не дает мне почувствовать себя в полной безопасности. Я чувствую себя ошеломленной, настолько ошеломленной, что мои руки и ноги сотрясают конвульсии. Затем нечто, похожее на электрический разряд, пронзает мое тело, подкашивает колени, и внезапно я оказываюсь на гравийной дороге, чувствуя, как мелкие камни впиваются в мою кожу. Беззвучные слезы катятся по моему лицу, и боковым зрением я вижу, как Бишоп опускается рядом со мной, обвивая рукой мою спину. Я замираю, и каждый звук, каждый голос превращается в белый шум. Этот мир медленно ломал меня с тех самых пор, как я впервые ступила на гранитный порог Риверсайдской академии. Предчувствие, съедавшее меня изнутри, превратилось в оглушительный рев в моей голове. Я ощутила, как мои мысли путаются, как они медленно начинают проигрывать этот бой. Я думала, что у меня есть мама, что она всегда будет рядом, даже после смерти, и я жила с этой мыслью. Но оказалось, что у меня не было ничего, кроме пустых обещаний, данных мне жалкой подделкой.
Сжимавшие меня руки напряглись и начали трясти меня за плечи. Я мгновенно уставилась на Бишопа, но мне было нечего ему сказать. Нечего. Открыв рот, я была готова сказать ему, чтобы он забрал меня подальше от этого места. Увез меня от самозванцев и лгунов, но… я ему не доверяю. Это единственное, что я знаю наверняка.