Я смотрю на Бишопа, который наконец поднимает на меня взгляд, и вижу это. Его глаза. Я видела этот взгляд, когда мы были наедине. Его брови нахмурены, а глаза прикованы к моим.
Это не просто правда. Он давно все знал.
Рыдания сотрясают мое тело, и мои колени подгибаются, но Лукан поднимает меня обратно.
– Осторожнее, осторожнее… Может быть, ты поговоришь со своим парнем о том, что означают эти фамилии и какие обязанности за ними кроются? Но, Лебедь, позволь мне сказать тебе вот что, – резко шепчет он мне на ухо. – Когда ты все узнаешь, они убьют тебя.
Мне все равно.
Меня удочерили. Вся моя жизнь была ложью. Я была не права. Я не могу никому доверять. Только Деймону. Деймон. Его образ всплывает в моей голове, но вместо того чтобы успокоить, вызывает новые слезы.
– Поэтому я облегчу тебе задачу и расскажу о главном секрете! – кричит он сквозь истерический хохот.
Наклонившись, я замираю, мое тяжелое дыхание – единственное, что нарушает тишину.
– Ты…
Гремит выстрел, и Лукан с криком падает на землю.
Я замираю, в ушах гудит звук от выстрела.
Боль.
Злость.
Ярость.
Ярость.
Ярость.
С каждой секундой во мне закипает жар. Его прикосновения к моему детскому телу. То, что он заставил меня сделать с Брантли. И то, что он заставил Брантли сделать со мной, когда мы были детьми.
– Хватит! – кричу я, мои остекленевшие глаза устремлены на стоящую передо мной машину.
Тишина.
Я медленно оборачиваюсь и вижу, что Бишоп сидит рядом со мной, опустившись на колени перед Луканом, который истекает кровью на дороге.
Я смотрю на Лукана, наклонив голову. Улыбаясь, я шепчу:
– Я счастлива видеть твою боль.
Лукан смотрит мне прямо в глаза.
– Я буду жить в твоих воспоминаниях, Лебедь. Вечно.
Сжав челюсть, я наклоняюсь к Бишопу и кладу руку на его ботинок. Я подношу руку туда, где он, как мне известно, держит свой нож. Я чувствую, как он замирает, понимая, что я собираюсь сделать, но, прежде чем он успевает меня остановить – если он собирался это сделать, – я расстегиваю кобуру, вытаскиваю большой охотничий нож и торжественно поднимаю его в воздух. Глаза Лукана медленно следуют за моими движениями.
– Ты видишь это? – Я провожу указательным пальцем по тупой стороне ножа. – Это «Фалькнивен A1Pro», нож для выживания.
Я ухмыляюсь, любуясь тем, как мальчики – за исключением Бишопа, который все еще сидит рядом со мной, – стоят позади меня и смотрят за моими движениями со смесью благоговения и страха. Они прикрывают меня, но сейчас мне не нужна их защита. Я вонзаю нож в область таза Лукана до тех пор, пока не чувствую, как его кости хрустят под лезвием. Он кричит громким, леденящим душу криком, его спина выгибается, а по лицу текут слезы.