Я вскрикиваю, мой кофе выпадает из рук и расплескивается на крыльцо, а мое сердце замирает в груди.
Кайл стоит на моем крыльце и улыбается мне.
Мой рот открывается.
— Ты, должно быть, шутишь, — бормочу я себе под нос. Похоже, я не отпугнула его прошлой ночью. — Это выходит из-под контроля, — добавляю я, когда он наклоняется, чтобы поднять мою кружку с кофе. — И похоже на преследование.
Он ставит чашку и крышку на перила крыльца, и в его улыбке сквозит озорство.
Вот дерьмо.
— Что? Ты пролила свой кофе? Это неуклюже, знаешь ли.
— Нет. Ты появился у моей двери.
— Я был в твоей спальне прошлой ночью.
— Это звучит не менее по-сталкерски.
Его улыбка становится игривой.
— Заткнись, Филдгейн. Я пришел не для того, чтобы признаться, что подглядывал в твои окна и нюхал твои трусики. Я пришел за компенсацией.
Я моргаю.
— Прости, компенсацией?
Он кивает.
— Да. Пришло время заплатить свой долг.
— Прости? Я тебе ни хрена не должна, если только это не быстрый удар по яйцам за то, что ты находишься на моей территории без приглашения.
Похоже, он развлекается, откинувшись на пятки.
— Я был приглашен вчера вечером. Приглашение действительно в течение двадцати четырех часов.
Я закатываю глаза.
— Серьезно?
— Да. Ты сказала, чтобы я заходил, когда захочу, помнишь?
Я кладу руки на бедра.
— Эти слова покинули мой рот вместе с рвотой?
— Ты. Должна. Мне. Теперь у меня есть несколько вариантов оплаты.
Я насмехаюсь:
— Я должна тебе за то, что ты порядочный человек?
Он указывает на меня и щелкает пальцами.
— Правильно.
Я сжимаю зубы и постукиваю ногой. — Не могу поверить, что развлекаюсь этим, но какие у меня есть варианты?
Он поднимает палец вверх.
— Первый: у нас будет утренний секс.
Я фыркнула.
— Не будет.
Он поднимает второй палец.
— Второй: у нас будет секс после работы сегодня вечером.
— Дальше.
Он добавляет еще один палец.
— Третий: ты берешь меня на завтрак. — Когда я не отвечаю, он жестом показывает на мою пустую чашку. — Если ты не планируешь пить с земли, тебе нужен свежий кофе.
Пока я не спеша решаю, как поступить с ним дальше, у меня мурашки бегут по коже, когда я понимаю, что он сегодня не с голой грудью.
Какая жалость.
Вместо этого он снова открывает мне великолепный вид на себя в своей синей форме — еще одной, которая идеально ему подходит.
Определенно не жаль.
Какое бы зрелище он ни представлял, оно не перестает меня возбуждать. Мои соски напрягаются, и я думаю, каково это — снять с него форму и надеть на меня наручники.
Я чуть не падаю от смущения, и мои глаза встречаются с его глазами, когда он прочищает горло.