— Такая эгоистка, — говорит он, небрежно прохаживаясь вокруг моего стола. — А что, если я голоден?
Я напрягаюсь, но сохраняю ровный голос.
— Тогда иди и поешь сам. Я не твоя мама, которая будет печь курицу, когда ты попросишь. Найди себе хорошую Марту Стюарт, с которой ты сможешь проводить время, потому что это буду не я.
— Зачем мне женщина, которая готовит, если у меня есть твой умный ротик? Продолжай бросать на меня взгляды. Это заставляет меня хотеть тебя еще больше.
Я сглотнула.
— Это чувство не взаимно.
Я сдерживаю вздох, когда он хватает стул и поворачивает меня лицом к себе.
— Во сколько ты хочешь, чтобы я за тобой заехал? Ужин в семь, но мы можем провести время вместе до этого, если хочешь. Может быть, перепихнемся на заднем сиденье?
— Никогда.
— Да ладно, Хлоя. Тебе понравилась еда моей матери, а также некоторые другие привилегии, которые я не буду указывать на твоем рабочем месте. Разве ты не хочешь больше этого?
Что тревожит, так это то, что я действительно хочу большего, и то, что он стоит передо мной со своей промежностью практически у моего лица, не помогает делу.
— Что с тобой не так? — спрашиваю я, раздражаясь. — Ты хочешь, чтобы я пошла в дом человека, который предложил перенести границы города, чтобы район, в котором я выросла, не попал в него? Он назвал нас отбросами канализации.
— Моего отца там не будет. Он не появляется на семейных мероприятиях.
— Все равно не приду.
Когда он опускается на колени и смотрит на меня с ухмылкой, в моей груди разливается тепло. Моя кожа вспыхивает, когда он хватает подол моей юбки, и меня бьет озноб, когда он задирает ее вверх. Он держит небольшое расстояние между нами — скорее всего, для того, чтобы я ударила его по лицу.
— Что, по-твоему, ты делаешь? — шиплю я. Мой живот напрягается, и вместо того, чтобы ударить его по лицу, я хочу, чтобы он оказался у меня между ног.
Я застываю на месте, когда его руки скользят по моим голым бедрам, заставляя мое дыхание участиться в ожидании его следующего шага.
— Я же сказал тебе, я голоден, — бормочет он. Он задирает мою юбку, пока она не оказывается задрана на моей талии, и придвигается ближе. Его рот так близко к моей груди, что я чувствую его дыхание. Он стонет. — И никаких трусиков. Мне нравится, когда ты оставляешь мою закуску без трусиков.
Я задерживаю дыхание, когда он наклоняет голову вперед, чтобы провести языком по моей щелке.
— О Боже, — стону я.
— Раздвинь их шире, — требует он, прежде чем присосаться к моему клитору.
Он берется за мою талию, чтобы приподнять меня настолько, чтобы поправить юбку, опустив ее под мою попу и к спине, пока я не обнажусь перед ним.