Марина
В офис я возвращаюсь с каменным лицом и бурей в душе. Такого урагана чувств я не испытывала уже давно: чтобы нервы были на пределе, а сердце трепетало как бешеное. У меня перед глазами пронеслись все недоспанные ночи и “внеурочные часы с сотрудниками”, когда мы сидели над проектом. И когда Глеб сказал, что мы найдем другого клиента, а мы были уже в машине, я думала, что просто не выдержу.
— Марина? — Оля встречает меня у порога и удивленно всматривается в мое лицо. — Как дела? Подписали?
Я быстро киваю и прошу:
— Дайте мне прийти в себя, я все расскажу, но мы подписали.
Оля, видимо, понимает мое состояние, потому что кивает и отпускает мою руку, которую до этого схватила, чтобы удержать и не дать удрать в кабинет.
Едва дверь в кабинет за мной закрывается, как я сажусь на диван у стены и пытаюсь прийти в себя. Мы были на волосок от того, чтобы остаться без гонораров на определенное время, вряд ли этот стрессовый момент когда-нибудь сотрется из моей памяти. И я не понимаю, как Глеб мог позволить себе что-то подобное, даже несмотря на то, что отец поставил его во главе компании. Разве не нужно было с ним посоветоваться, поговорить?
Поступки Глеба мне откровенно непонятны, и часто они противоречат здравому смыслу. И пускай Борис Юрьевич согласился забрать проект и заплатить, Глеб рисковал деньгами для всех, кто делал эту работу.
После всей той гаммы чувств, что я испытала, стараюсь прийти в себя и не нервничать, унять сердцебиение и поговорить с сотрудниками, сказав, что к вечеру им будет выплачен процент за работу. Удается мне это только через полчаса, да и то только потому, что Оля отрывает меня от размышлений стуком в дверь.
— Мариш, расскажешь, что случилось? — Она обеспокоенно смотрит на меня и ничего не понимает.
Киваю и пропускаю ее внутрь, закрывая дверь.
— На тебе лица нет, бледная такая, — причитает Оля. — Расскажи, что произошло? Вы же контракт заключили, почему ты как выжатый лимон?
— Потому что мы все едва не остались без денег.
— Ох… — выдает подруга.
— Он придурок, понимаешь? — машу рукой в сторону двери. — Решил эксперименты поставить, и мы уже в машине сидели, когда заказчик позвонил и согласился, а если бы не позвонил?
— Я ничего не понимаю, — произносит Оля. — Нормально можешь объяснить?
— Глеб. Он сказал Борису Юрьевичу, что мы продадим проект другому, и ушел, представляешь?
— Ничего себе! — с восхищением произносит Оля. — На понт его взял?