. Я не знала, понравится ли лакомство Генри, но не сомневалась, что он оценит выученное мной новое слово.
Я вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь машины. За углом дома, вспыхнув красным среди темноты и дождя, загорелись фары пикапа Гейба. Самого его я не видела уже несколько дней. Я старалась не думать о том, где он. И с кем.
Машина скрылась за домом. Я побежала спрятаться, а автомобиль в это время пронесся под горку и выехал на дорогу. Я не выходила из укрытия, пока он не уехал.
– Кажется, твоя мама отчаянно пытается тебя найти.
Я резко повернулась.
Держа над головой черный зонт, за моей спиной стоял Натаниэль Сорроуз.
– Вряд ли это она, – прокричала я сквозь дождь. Моя мама уже пятнадцать лет не выходит из дома. Она даже не умеет машину водить, так ведь?
– Она, наверное, сказала бы то же самое о тебе, если бы увидела тебя прямо сейчас.
Я залилась румянцем. Он был прав.
– Тем не менее это она, – сказал он. – Я видел, как она вышла из дома и села в машину.
– А почему вы думаете, что она поехала искать меня? – спросила я.
Натаниэль пожал плечами.
– Зачем же еще ей было уезжать?
Пока я обдумывала те немногие причины, что могли заставить маму покинуть безопасный дом на холме (скажем, она обнаружила, что дочь улизнула без разрешения), ужас холодным ножом вонзился мне в грудь. Я не знала, что делать. Пойти домой и ждать ее возвращения? Пойти к Кардиген? Но тут я подумала о том, как мама рассердится, какое у нее будет расстроенное лицо, когда она узнает, что я натворила. Мне хотелось как можно дольше не видеть это выражение ее лица.
Словно прочитав мои мысли, Натаниэль сказал:
– Не хочешь зайти? У меня горит камин. Как раз просохнешь, пока будешь ждать ее. – Он улыбнулся.
Я закусила губу и задумалась. Конечно, можно было пойти к Куперам, но, каким бы мягким ни был папа Кардиген, его вряд ли обрадует, что я сбежала из дому. Из-за меня может достаться и Кардиген.
Натаниэль терпеливо ждал. Я отметила, что он казался другим. Не таким благочестивым. Более обычным. И уж точно не таким привлекательным, каким я его когда-то считала. С чувством острого стыда я припомнила свою влюбленность недельной давности. О чем я вообще думала?
– Мало радости, если тебя отругают за побег, да еще и воспаление легких при этом заработать. Знаю я этих мам. Могу помочь, – сказал он, – придумать, как объяснить твое мимолетное исчезновение.
– Хорошо, – в конечном счете согласилась я.