— Непредвиденные обстоятельства неотложного характера вынуждают сами знаете кого сильно задержаться, — понизив голос, передал Радмил. — Предположительно, он освободится не ранее чем через два часа. Его высочеству и его величеству велено передать глубочайшие извинения. О точном времени прибытия нам обещали сообщить заблаговременно.
— Что ж поделать, — вздохнул Твердивер, — лишь бы явился.
— Мне сделать объявление? — предложил паж. — Скажу, будто Тугохвалу было ниспослано знамение о том, что брак, заключенный на закате, окажется более удачливым.
— Неплохая идея, — пожал плечами король. — Ступай.
— Лучше пойти мне, — вызвался Злат. — Мстислада!
— Да, ваше высочество? — мигом обнаружилась княжна.
— Пойдем, постоишь рядом молчаливым подтверждением, народ тебя обожает.
— Ах, вы мне льстите, ваше высочество!
— Прекрати, и так тошно.
— На людях не смею обращаться к вам иначе, мой принц.
— Издеваешься?..
Следующие два часа ожидания показались Варе минутой — сидя-то на мягком диванчике! Да притом что Радмил приказал служанкам принести для будущей принцессы освежающие напитки и легкие закуски, а еще тазик с прохладным травяным настоем, чтобы, сняв туфли и чулки, унять гудение в ногах, ведь впереди еще бал на всю ночь. В этот момент Варя воспылала к пажу искренним обожанием и от всей души предложила его расцеловать. Тот, хмыкнув, от поцелуев увернулся, впрочем, от тарталеток из одной тарелки не отказался.
…Солнце низко склонилось к горизонту, площадь и небо над нею окрасились в золотисто-персиковые тона. Музыканты, циркачи и певцы продолжали концерт, веселя публику. Горожане под стенами ратуши не удержались и начали праздник вперед именитых гостей. Дворяне осуждающе косились в их сторону, перешептывались между собой, но терпеливо ждали королевского указа, разрешившего бы войти в резиденцию и наконец-то сесть за давно накрытые столы. Впрочем, некоторые благородные особы (в основном молодежь) отринули предрассудки, вняли радушным приглашениям своих нетитулованных знакомых и теперь счастливо крейсировали между двух полюсов, разнося шутки, сплетни и хмельное веселье.
Ровно в назначенный срок к дежурившему на крыльце Радмилу подошел Белокрас Вран. У запыхавшегося ювелира был не завязан шейный галстук, не застегнуты манжеты праздничного камзола, дорожные сапоги вычищены явно на скорую руку, а сзади под коленом на штанах, не гармонирующих с камзолом, виднелось грязное пятно. Он явно очень торопился успеть принести доверенную весть.
Выслушав то, что ему шепнули на ухо, Радмил, отбросив ставшую уже излишней секретность, с крыльца проорал, пытаясь перекрыть шум праздника: