Сырой ветер покрывал рябью огромные рыжие лужи в колее и прохватывал даже сквозь плотный суконный кафтан. Лошадиные копыта скользили по раскисшей от ночного дождя дороге.
Мы с Сытиным ехали впереди. Джанибек и Мишка чуть приотстали, чтобы не мешать разговору.
— Очень уж складно всё выходит, бля! — рассуждал Сытин. — Не успели хазары нагрянуть — тут же литовский посол к тебе с предложением! И церковь зашевелилась. Ведь ни раньше, ни позже это капище сожгли, а именно когда князь Всеволод в отъезде! А у тебя ещё авторитета нет.
— Чой-та? — обиделся я. — У меня этого авторитета столько — накладу, не унесёшь!
— Да не в том дело, Немой! Люди тебя ещё не знают. А значит что?
— Опасаются? — предположил я.
— Не знают — значит, не верят, — усмехнулся Сытин. — А если не верят тебе — значит, верят всему, что о тебе другие скажут.
— Да и по хер! — легкомысленно отмахнулся я.
— Не скажи! — покачал головой Сытин. — Ты князь. А княжья власть только на авторитете и держится. Есть он у тебя — правишь спокойно. Нет — замучаешься поперечных ломать. Каждый второй захочет попробовать тебя под себя прогнуть.
— Да кому оно надо-то, Михалыч? — спросил я, следя, как мокрая ворона перелетает с одной ёлки на другую.
Ворона попыталась присесть на ветку. Еловая макушка качнулась и обдала невезучую птицу холодным дождём. Ворона недовольно каркнула и полетела дальше.
— Кому? Да много кому. Княжичу, боярам, волхвам. Купцам, кто побогаче. Мне, наконец! Князем править ещё выгоднее, чем княжеством!
— Почему это? — заинтересовался я.
— Потому что делается всё по-твоему, а отвечать за это будет князь.
— Ну, мало ли — кому что выгодно! А ты попробуй-ка, проверни такое! Как хочешь, Михалыч, а я думаю — случайность это.
— Хотелось бы верить, — кивнул Сытин. — Но мы будем проверять.
Дорога нырнула в пологую, заросшую травой ложбину. По дну ложбины, вихрясь водоворотами, бежал вздувшийся от дождя ручей. Вода в нём была рыжая, мутная.
Джанибек первым направил коня в быстро текущую воду. Переходя ручей, конь потянулся гибкой шеей, зачерпнул мягкими губами воду и негромко заржал.
Где-то далеко позади еле слышно ответила лошадь. Вороной конь Сытина поднял морду.
Я оглянулся на Джанибека.
— Догоняют нас, княже! — сказал он встревоженно. — Может, свернём с дороги? Как раз по руслу ручья уйдём — не догонят.
Я секунду подумал и отрицательно качнул головой.
— Какого хера? Мы на своей земле. Пусть они сворачивают!
Преследователи тоже не свернули и через полчаса догнали нас.
Чёрную закрытую карету, запряжённую четвёркой лошадей, сопровождали шестеро конных монахов. Монахи были вооружены саблями. На дверцах кареты тускло сверкали серебряные кресты. Огромные колёса поднимали тучи брызг.