— Ну...
— Так вот волхв может куда круче. До сих пор он не выкрутасничал только потому, что опасается тебя.
Сытин посмотрел на моё довольное лицо и криво улыбнулся.
— Точнее, не тебя. Просто не хочет ссориться с Всеволодом без веских причин. Играет наверняка.
Ну, бля! А я-то думал!
Вдали, за скошенным полем показались серые избы.
— Почти приехали, — кивнул на них Сытин.
А, может, получится напугать волхва? Чем боги не шутят?
Я прикрыл глаза и принялся осторожно прощупывать сознание монахов. Если бы найти в них хоть немного страха... можно было бы провернуть фокус, который удавался мне уже дважды.
Да вот хрен тебе, Немой!
В монахах чувствовалась сумрачная решимость и неистовая вера. Каждый из них был готов идти за волхвом до конца. Страха в них не было вовсе.
Да, не всё коту масленица!
Мы подъехали к наполовину сгоревшему капищу.
Обыкновенная круглая загородка из обуглившихся брёвен стояла на невысоком холме у самого берега ручья. Сверху она была прикрыта от дождя крышей из осиновой дранки. Местами дранка прогорела до дыр с неровными чёрными краями. Сквозь эти дыры внутрь капища с любопытством заглядывало серое небо.
В загородке была сделана небольшая калитка.
Карета остановилась возле калитки. Монахи соскочили с коней.
Воисвет вылез из кареты и решительно направился в капище.
Я тоже слез с лошади и пошел за ним. Один из монахов, как бы случайно, преградил мне дорогу крупом своего коня. Я пристально посмотрел в глаза монаха.
— Пропусти!
Монах принялся буровить меня взглядом, но быстро не выдержал и оглянулся на Воисвета.
Волхв противно ухмыльнулся:
— А не боишься, князь нечисти?
Я ответил ему такой же противной ухмылкой.
— Не.
— Ну, заходи! Полюбуйся — что твой леший натворил!
Я пригнулся и вошёл в низенькую калитку. Специально, что ли, её так сделали? Чтобы все кланялись при входе?
Только подумав об этом, я сразу почувствовал, что не ошибся.
Рационализаторы, бля!
Идолы внутри капища были повалены и изрублены топором.
Воисвет положил руки на крест и прикрыл глаза.
Поваленные идолы осветились мягким белым светом. Свет поднимался вверх и словно утекал через дыры в крыше капища.
Вслед за светом с земли поднимались поваленные идолы. Они вставали прямо на свои места, словно никогда и не падали. Обугленная чернота сходила с них, осыпалась на землю мелким серым пеплом. Рубцы от топора зарастали, словно живая плоть.
Охереть!
Через несколько минут все идолы, кроме одного, стояли на своих местах. На земле остался только один укороченный обрубок.
Воисвет подошёл к нему, опустился на колени и положил руки на обугленное дерево. Свет с его ладоней силился проникнуть вглубь идола, но ничего не получалось.