Для Александра Сергеевича все это было равнозначно личной катастрофе. И не потому вовсе, что был он сказочно богат. Нет, другие теряли несравненно больше. Рядом с ними, с крупными промышленными магнатами, владельцами необозримых земельных угодий, миллионерами и банковскими тузами, выглядел он всего лишь маленькой, незначительной букашкой.
Тем не менее счел себя лично обворованным. Промышленники и владельцы земли лишались своих заводов и родовых поместий, отобранных декретами Советской власти. Немалая, конечно, потеря, чрезвычайно болезненная и обескураживающая, но ее восстановит время, ибо право частной собственности всегда останется незыблемым.
Своя потеря казалась ему трагедией, — он лишался мечты всей жизни. Большевистский эксперимент неминуемо закончится крахом, в этом он был убежден. Однако на ликвидацию его потребуются долгие месяцы, а возможно, и долгие годы. Кому он будет нужен тогда, постаревший, вышедший в тираж. На сцене засверкают новые кандидаты в цезари, молодые, победоносные. Стариков попросят уйти в тень.
Ненависть целиком заполнила сердце тайного советника, вытеснив все прочие человеческие чувства. Холодная, расчетливая и непримиримо злопамятная ненависть уязвленного самолюбия. Александр Сергеевич Путилов сделался яростным врагом Советской власти.
Врагов этих и без него насчитывалось сколько угодно. В одном Петрограде они составляли неисчислимый легион. Врагов могущественных, влиятельных, умеющих наносить тяжелые удары. Впрочем, немало было и способных лишь на бессильное шипенье из подворотни, на мелкие трусливые укусы.
Тайного советника интересовали, разумеется, только влиятельные и сильные недруги Смольного. Душа его томилась жаждой действий.
Как многие люди его круга, он мог бы бежать из столицы, обезопасить себя от возможных неприятностей. В Ростов-на-Дону, к примеру, где, накапливались противоборствующие силы, готовые развязать гражданскую войну, либо в эмиграцию, куда-нибудь в Париж, в Лондон, на худой конец, в сытый и недалекий Гельсингфорс.
Бегство он исключил, запретив себе даже думать об этом варианте. В Петрограде место истинному борцу, рядышком со Смольным, под боком у Чрезвычайной Комиссии. Волков бояться — в лес не ходить, а удары, нанесенные в Петрограде, подобны ударам в сердце.
Едва ли не первым организованным средством борьбы, доставившим уйму хлопот новым хозяевам жизни, сделался чиновничий саботаж.
Александр Сергеевич не принимал в нем участия и не очень одобрительно относился к этой затее кадетов, считая ее заранее обреченной. Большевики легко расправятся с саботажниками, отделив чиновничью мелюзгу от истинных вдохновителей стачки. С десяток крупных лиц уволят или посадят для острастки в тюрьму, а мелюзга как ни в чем не бывало примется за работу.