Дневник желаний (Савельева) - страница 61

Подавленные властностью старшего Громова, сотрудники ресторана притихли, украдкой поглядывая на Максима. Но к тому внезапно вернулась способность сдерживать свои эмоции. Ни тени недовольства на смазливом лице бывшего Дмитриевича не проскользнуло.

— А если он не справится? — решила уточнить Агата, терзаемая обоснованными сомнениями насчёт избалованного парня.

Тащить груз ответственности за этот кулинарный сброд Агате не хотелось. Однако возражать самому Громову, она не осмелилась.

— А если не справится — увольняйте! — метнув грозный взгляд на поплатившуюся за всех Агату, отрезал биг— босс.

Придурковатый вид бывшего босса неверно был интерпретирован нашей милосердной Олечкой, отчего она поспешила незаметно для окружающих коснуться его руки и успокаивающе прошептала фиктивному женишку:

— Не волнуйся, Максим, я тебе помогу.

Макс, несмотря на лёгкую контузию после боя, ещё помнил, с кого в этом ресторане начались все его невзгоды, и отдернул свою конечность, будто обжёгся.

— Вот до этой секунды я и не волновался, — обреченно пробормотал новый узник шикарного атмосферного зала ресторана “Мон Амур”.

Любимая книга автора: https://litmarket.ru/books/moy-plennik(Очень динамичный СЛР 18+)

Самая весёлая книга автора: https://litmarket.ru/books/chumovoy-razvod(Романтическая комедия 16+)

Часть 19. Автор: Мара Вересень

— Ля… Ля-ля-ля, — бормотал под нос Максим, примеряя на нежное, неизбалованное работой туловище власяницу рабочего люда, а именно официантскую униформу для мальчиков. И это только слышалось как песня. Внутри, даже совсем не глубоко, это был вечный во все времена, прекрасный в своем лаконизме отборный русский мат.

— Ля, ка-а-акой! — протянул временно лже-Дмитрич, окидывая взором нового себя. Поджарый зад смотрелся что надо, плечи в белоснежной рубашке — тоже. Камербанд стелился по талии поясом тореодора. Бабочка экспрессивно топорщила уголки.

— Максимально! Максимально Макс! Конфэтко!

Громов подхватил со скамейки кем-то оставленное полотенчико, лихо перекинул через руку и, кривляясь, изобразил угодливый поклон.

— Папенька, чего изволите? Стерлядь сегодня страсть до чего хороша, и балычок-с, балычок-с свежайший! Тетушка? Мое почтение! Присядьте, душенька. Как вам перчик? Не очень заборист? Что вы говорите? Что? Язык распух? Да ла-а-адна!

Потом сел, отшвырнул дурацкую тряпку и спрятал лицо в ладонях. А руки-то дрожат… Папа, это вам не мама.

Так Максимушка не встревал с пубертатного возраста, когда, желая покрасоваться, притащил к домой такую же юную и отчаянную даму почти что сердца и в дурной молодецкой лихости откупорил бутылку коллекционного коньячелло, которое папа нычил кому-то в подарок. Коньячелло привезено было из дремучих тьмутараканей и стоило, как тетушкин поход по бутикам в Риме.