Из положения «сбоку» оказаться в положении «сверху» для Макса труда не составило. Для этого всего-то и надо было вовлечь Олю в страстный поцелуй и умудриться проскользнуть ногами между её ног. На удивление, удалось сразу, и, судя по тихим постанываниям и ёрзанию, Оля увлеклась процессом и даже не заметила рокировки тел на своей кровати. Макс уже успел до этого приласкать межножье и знал, что смазки хватает. Этот факт огладил тёплой рукавичкой его эго — мокрая, значит, хочет, значит, смог завести! Поэтому только и оставалось направить себя так, чтобы с каждым мелким толчком заходить всё глубже и глубже, доставляя и получая удовольствие, с которым мало что в жизни может сравниться.
— Да, малышка, — не удержался от комментария Макс, ощутив, что его самое главное орудие плотно охватили внутренние стеночки Оли, наподобие хорошей кожаной перчатки. Правда, приходилось условно держать руку на пульсе, ведь Оля себя уже явно не контролировала и старательно подмахивала бёдрами. А то вот как дёрнется посильнее, и может сама себе, правда, при нечаянной помощи Макса, сделать больно от чрезмерно быстрого проникновения. И только войдя на полную длину, Макс вспомнил о защите. Может, конечно, Оля и пьёт конрацептивы в таблетках, но спросить раньше он не догадался, а сейчас было как-то неудобно.
— Подожди, Оля, дай защиту надену. Брюки бы только найти, — Макс нехотя покинул влажную, жаркую, желанную глубину, но лишь затем, чтобы через пару минут в неё вернуться «одетым в латекс» и уже не сдерживать себя.
— На тумбочке лежат, у цветка апельсина возьми, — Оля хоть и пребывала в подобии нирваны, но слова о защите заставили её мозг включиться, правда, ненадолго. Ровно до того момента, как Макс, «одев» своё мужское достоинство, вернулся на занимаемое им ранее место между её ног и втянул в новый, крышесносный поцелуй, параллельно внизу заполняя изнутри собой.
Тихое поскрипывание кровати совершенно не отвлекало парочку на ней. Они, отпустив себя и разблокировав все предохранители, предавались чувственному безумству. Как только Оля перестала зажиматься, Макс тут же отметил страстность её натуры. Тут, в своих порывах страсти, она была Ольгой, не меньше! А вот в своей искренности стонов, ласковости и трепетности от каждого прикосновения к ней и толчков внутри неё Макс называл бы её именно Оленькой, своей малышкой. Такая разная и такая при этом цельная. Она не играла, она правда была именно такой, и у Макса от этой правдивости и чувственного водоворота, который засасывал их обоих всё глубже и глубже, просто крышу сносило. Итогом этого безумия, как и положено, стал оргазм. Правда, не одновременный, как часто описывают в любовных романах, а поочерёдный. С небольшим отрывом вперёд был Олин, а спустя совсем немного времени, когда Макс удостоверился, что его партнёрша словила все возможные отголоски яркого удовольствия, позволил и себе буквально взорваться оргазмом, не сразу сообразив, что вспышка под закрытыми в экстазе глазами это не что-то из области эзотерики, а самый обычный электрический свет, который как раз починили и так вот вовремя включили.