Качаю отрицательно головой.
– Ничего не забыла, ты же знаешь. Но ты не представляешь, как плохо она выглядела, – кусаю губы, вспоминая, – так, будто следующая ступень – побираться с бомжами на мусорке.
Лицо сестры в этот момент жёсткое. Даже жестокое. Она усмехается, слыша мои слова.
– Ты с детства собирала всех приблудных животных. Вот и матери настал черёд. Но этой там и место, Аня. Некоторые вещи не стоит прощать. Она не заслуживает твоего внимания.
Умалчиваю от сестры сумму, которую уже отдала матери. Уши горят.
– Ладно, – смягчается сестра, – чёрт с ней. Пошли танцевать.
– А ты в чём пойдешь? – осматриваю её светлый брючный костюм. Красивый, но для ночного клуба не подходит. – Понимаю, что Сабуров сгорит от ревности, но ты должна быть в таком же платье!
Серафима заливисто смеётся. Ей хочется пощекотать нервы супругу. Облизывает плотоядно губы, и я представляю, какой горячей будет их следующая встреча.
Мы выбрали ей наряд. Почти такой же, как у меня. Один в один. Разница минимальна. У меня рукава-воланы, а её платье держится на тонких бретелях. А цвет и длина ничем не отличаются.
Моя сумка не подходила. И Сера подарила мне крошечную симпатичную сумочку, в которую я покидала всё необходимое. А свои вещи оставила в багажнике её мерседеса.
Спичка долго пытала меня о том, как я хочу встретить своё восемнадцатилетие. С кем. Кого ей пригласить. А я никого не хотела видеть.
У меня имелись подружки, с которыми мы договорились посидеть в кафе на выходных. Но в день рождения я желала быть только с сестрой.
Сера привела меня в дорогой ночной клуб. Я редко заглядывала в подобные заведения. Окружённые её охраной, стоявшей неподалёку и везде преследовавшей нас, мы спокойно танцевали. Желающие подойти если и попадались, то на их пути тут же вырастал кто-то из амбалов Сабурова. А ещё, готова поспорить, и сам муж моей сестры был где-то рядом.
На мгновение, когда вынесли небольшой торт с горящей свечкой, мне сделалось грустно. Потому что совсем не понимала, что ждёт меня дальше. Гнала от себя мысли о предстоящем замужестве, мечтая, что всё разрешится само собой. И одновременно знала, что, если пущу на самотёк, – окажусь под венцом.
Натанцевавшись, мы вышли на воздух. В клубе душно, задымлено кальяном, а сестра пожаловалась, что у неё кружится голова.
– Сер, – опускаю взгляд на брусчатку, осторожно подбирая слова, – отец хочет выдать меня замуж.
Сестра склоняет голову, рассматривает, будто не узнаёт. Глаза сделались стеклянными.
– Что? – холодно переспрашивает, хотя отлично слышала вопрос.