– Ничего страшного. Кровь… – запинаюсь, отводя глаза в сторону. – У женщин так бывает.
Сама краснею, как рак, от неловкости. Якуб неотрывно смотрит на меня. Не понимаю, верит или нет.
– А температура? – куда спокойнее задаёт вопрос.
– Простудилась. Окуналась в речку, – пожимаю плечами, взмахивая в воздухе рецептом. Про крапиву он уже слышал. Пусть сложит дважды два.
Вновь этот долгий пронзительный взгляд, будто желая прочитать меня. Наверное, пытается понять, где я успела поплавать.
В конце концов молча забирает из моих рук рецепт. Находит в нём подтверждение сказанным словам.
Удивлённо наблюдаю, как он оставляет меня и сворачивает в сторону аптечного ларька, расположенного прямо в больнице. Передаёт рецепт аптекарше и расплачивается за лекарства.
Порой совсем не понимаю, что он на самом деле из себя представляет. То Ямадаев – бездушный деспот, готовый запросто отдать меня на растерзание своим дружкам для работы в притоне. То… ох. Когда думаю об этом «то», внутри становится слишком тепло. Горячо. Опасно.
Сжимаю зубы со всей силы, боясь, что этот жар дойдёт до мозга и вновь его расплавит. Злюсь сама на себя за эту слабость. Не могу на него смотреть. Оглядываюсь по сторонам и замечаю, как пара медсестричек на посту пожирают его глазами. Хихикают и о чём-то переговариваются. Бесит!
Всё думаю, поймает ли он их взгляд сейчас, когда пройдёт мимо. Обратит ли на симпатичных девочек в белых халатах внимание. Но он просто молча подходит ко мне и вкладывает в мои непослушные пальцы пакетик. Затем обращает внимание на босые ноги и поднимает меня на руки.
Чувствую, что у нас с медсестричками вместе дыхание спёрло.
Прижимаю этот чёртов пакетик с медикаментами к груди, будто он способен защитить моё сердечко. Демон-искуситель! И это сердце бухает в груди. Громко-громко.
Мы выходим из госпиталя, попадая под палящее солнце. У входа ждут два тонированных джипа. В одном, должно быть, ехали мы. А во втором та пара людей Якуба, что рядом с ним. Вся охрана…
Если Сабуров где-то поблизости, от них и мокрого места не останется. Я вдруг в полной мере поняла, насколько Якуб рисковал. Но как он допустил подобное? Почему приехал сюда один?
Якуб что-то говорит своему брату не на русском. Тот недовольно отклеивается от автомобиля и уходит ко второй машине. Ямадаев усаживает меня на переднее пассажирское сиденье и сам садится за руль.
Подозревала, что мы возвращались обратно. В его дом. Он гнал автомобиль, но неожиданно, после короткого входящего звонка, остановил машину. Сидел некоторое время, сжимая руль. Напряжение в салоне потрескивало. Я видела, как вздулись вены на мощных запястьях.