Теперь там, внизу, в трусиках, всё сосредоточение моих чувств. Я прикрываю глаза. Совершаю характерные покачивания бёдрами. Будто танцую на его пальцах. Ничего не могу с этим поделать.
Тело само определяет, как ему себя вести. Как двигаться.
Недоумённо наблюдаю, как он расправляется с пряжкой ремня, добирается до джинсов и вызволяет член. Выдыхаю, шокированная своим поведением. Я ведь даже не думаю сопротивляться ему. Сама хочу оторвать последний кусочек.
Смотрю на красивый, возбуждённый, увитый венами орган. И точно помню, какой он на вкус, на запах. Какая нежная у него плоть. Как она скользит по языку. Сглатываю слюну, ощущая жажду и голод.
Якуб молчит. Не даёт каких-либо указаний. Всё делает сам. Его действия настолько отточены, будто он частенько занимался сексом в машине. От этой мысли в груди возникает неприятное покалывание.
Притягивает ближе к себе за бёдра, отодвигая в сторону трусики. Не спрашивает, хочу ли я секса. Но боюсь, что читает ответ в моих глазах.
О чём он думает? О том, что жена его врага согласна вот так легко отдаться ему в машине, когда её суженый где-то поблизости?
Чувствую, что ещё недостаточно готова, когда тугая головка проникает в меня. Причиняет боль. Но ощущать её оказывается приятно. Сладко и горько одновременно. Странно, давно ли я превратилась в мазохистку? В какой момент полюбила это ощущение агрессивного проникновения в собственную плоть?
Член распирает стенки. Цепляюсь за плечи Якуба, впиваясь в них ногтями сквозь рубашку, приподнимая бёдра выше. Хочу ослабить это вторжение. Но Якуб не разрешает отстраниться.
Притягивает к себе сильнее, держа руку на заднице и одновременно придерживая мои трусики, которые всё ещё на мне.
– Больно, – жалобно лепечу в надежде, что он не будет резок.
Мне уже всё равно, что он подумает. Что мою сестру не трахает муж. Что я совершенно другой человек. Времени на исповедь не осталось.
Хотя я не собиралась раскрывать свою личность. Даже после того, как поняла, что Сабурову известно, в чьих я руках и что моей сестре требуется ещё более надёжная защита.
Я краснела до кончиков ушей только от мысли, что Якуб мгновенно всё поймёт. Ведь я могла признаться во всём сразу, как услышала его телефонный разговор. Когда поняла, что Ратмир приехал в эти места за мной.
Но я втюрилась в Якуба. Всем своим слабым сердцем. Отец бы наверняка сравнил меня с сестрой или матерью. Сказал бы, что я такая же шалава. И может, так оно и есть.
Я хотела испытать эти чувства, даже до конца не осознавая, что меня ждёт. Не понимая, что секс с Якубом подобен падению с обрыва в пропасть. Когда в полёте теряешь не только разум. Но отказываешься от своего сердца.