Я фыркнул.
— Диван вы очистили, и забудем об этом. А няню я найму, если придет хоть кто-то более-менее приличный. Это для облегчения моей жизни. Выпишитесь отсюда, мисс щедрость, и тогда будем говорить, а пока просто настройтесь на отдых. Даю вам… скажем, неделю. Потом начну канючить и требовать вернуться в строй. Считайте меня добрым феем.
— Артем Дмитриевич…
— Все! Макс, говори маме “пока”. У меня еще дела, у тебя пицца не заказана, а у мамы сон не досмотрен. Всего хорошего, Кристина. Если что, мы на связи.
— Пока, мамочка! — Пацан прижался к горничной, звонко чмокнул в щеку и побежал за мной.
Приблизившись, он, не спрашивая, взял меня за три пальца и бодро зашагал рядом, бормоча что-то себе под нос.
— Артем Дмитриевич, — услышал в спину, — спасибо! Правда.
— Пожалуйста, — ответил я тихо, уводя мальчика к себе домой.
И все бы ничего, если бы не одно но. У “но” были длинные ноги, большая грудь, сделанная на мои бабки, и возмущенное лицо.
— Артем! — закричала бывшая теперь уже жена, стоило Сергею остановиться у ворот. — Выходи. Нам нужно поговорить!
Я посмотрел на Максима, уснувшего в детском кресле, закрыл ноутбук, в котором работал по дороге домой, и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
— Что ты хочешь?
— Всего лишь понять. — Елена усмехнулась, направилась ко мне нетвердой походкой. Раньше от нее пахло дорогими духами, а теперь только алкоголем. — Что тебя так изменило? Это ведь женщина? Ты заменил меня другой?! Она родила тебе ребенка?!
Ее голос сорвался на визг.
— Я решил вернуть тебе пса, — сказал примирительно. — Если исчезнешь из моей жизни сегодня же.
— Теперь поздно! — закричала эта неадекватная женщина, слишком мало похожая на ту, что я когда-то любил. — Думаешь, я прощу тебя? Ты лгал мне, что не можешь иметь детей, отказал в усыновлении! А сам много лет изменял! И ладно бы просто имел этих женщин! Я закрывала глаза… Но одна из них родила тебе! Это предательство!
— Это бред, — перебил я, хватая ее за локоть и подавая знак Сергею, чтоб проезжал.
Охранник понял все, открыл ворота пультом. Вскоре авто скрылось с глаз, и я отпустил дергающуюся и кричащую гадости Елену, сообщив: — Ты зря пришла.
— Будешь угрожать? — засмеялась она. — Думаешь, я испугаюсь?
— Ничего не боятся только те, кому нечего терять, — сказал тихо и пошел к открытым воротам.
— Тебе тоже есть что терять! — Елена бросилась за мной. Но, когда я обернулся и встретился с ней взглядом, отшатнулась: — Ты не посмеешь меня тронуть! Я тебя по судам затаскаю!
— Тронуть? — я усмехнулся. — Имеешь в виду ударить? Нет, родная, бить женщин — это не мое. Но угроза про суды мне понравилась. Пожалуй, я поиграю с тобой в так полюбившуюся тебе игру.