друзьями, может подождать пару дней.
— Звучит действительно… — Правдоподобно, вообще-то. Заботливо, хотя и странно? — Сомнительно.
Он смеётся. Как будто я смешон. — Сомнительно.
— Я просто… — я развожу руками. — Зачем мы вообще это делаем, Эрик? Очевидно, у тебя был какой-то скрытый мотив, чтобы пригласить меня на свидание. Ты даже пытался предложить мне работу!
— Конечно, Сэди. Я бы сделал это снова. Я сделаю это прямо сейчас. Ты хочешь работать на меня? Потому что это предложение остается в силе и…
— Остановись. — Я поднимаю ладонь, ставлю её между нами, как самую бесполезную стену в мире. — Пожалуйста, просто. прекрати это.
— Хорошо. — Эрик делает долгий глубокий вдох. Когда он говорит, его голос спокоен. — Хорошо. Вот что произошло, и перебей меня, если я ошибаюсь: ты думала, основываясь на том, что тебе сказал человек, которому ты доверяешь, что я переспал с тобой, чтобы украсть клиента и отомстить Джианне за то, что она не продала компанию, что, возможно, звучит немного надуманно, но. Я понимаю. Вот куда указывали улики. Это так?
Я киваю, молчу. За моими глазами ощущается колючее, тяжелое давление.
— Хорошо, — терпеливо продолжает он. — Это твоя сторона того, что произошло. Но я прошу вас принять во внимание мою. То есть, несмотря на то, что я совершенно облажался, отправив твою работу своей команде, я не знал о последствиях этого примерно пять минут назад. Потому что я звонил тебе, но ты не взяла трубку. И когда я поднялся наверх, чтобы поговорить с тобой, Джианна сказала, что уверена, что ты не хочешь меня видеть. И мне нравится думать, что я не из тех мудаков, которые будут продолжать звонить женщине, которая попросила его этого не делать, поэтому я перестал. Но я также не мог перестать думать о тебе, из-за чего я отчаянно искал причину, по которой ты отступила, до такой степени, что я прокручивал в памяти то, что произошло между нами той ночью, каждый день — каждый… день — за последние три недели.
— Эрик…
— Я не преувеличиваю. — Было бы намного проще, если бы его тон был обвинительным. Но нет. Он должен звучать разумно, логично, серьезно и искренне, и мне хочется кричать. — Я проанализировал каждую минуту, каждую секунду каждого взаимодействия, и после того, как я разрезал всё это на кусочки, я пришел к единственному выводу: всё, что я сделал неправильно, должно было произойти после того, как ты попросила меня отвезти тебя к себе, что действительно осталось только то, что мы там делали.
— Это не…
— И я боялся, боялся, как никогда раньше, что причинил тебе боль. — Он поднимает руку. Изгибает его вокруг моей щеки. — Что я оставил тебя в каком-то… любом виде боли. Что я не смогу загладить свою вину. Что, позволь мне сказать тебе, совсем не весело, когда ты знаешь своим мозгом ящерицы, что ты в пяти минутах от того, чтобы влюбиться в кого-то. — Он закрывает глаза. — Может быть, в прошлом. Не могу точно сказать.