Кобяков махнул рукой:
–А-а, так это Синегуб, Архип Иванович, наш почтальон.
– У вас есть почта? – удивился Герасюк.
– Ну, почта – это громко сказано, так, узел связи, – пояснил участковый. – Занимает небольшую комнату в здании клуба. Работает одна женщина – принимает корреспонденцию, телеграммы, письма, а Архип Иванович развозит по домам.
– У него есть транспорт? – заинтересованно спросил Андрей Ефимович.
Степан Спиридонович улыбнулся:
– Ну, если только старенький велосипед можно так назвать…
– И, тем не менее… Вполне мобилен, – задумчиво произнес подполковник. Потом поинтересовался, как часто почтальон приезжает в Правление.
– Каждые два дня, как приходит машина из города. Газеты, журналы привозит. Да и писем бывает немало из Райкома, Обкома, из Министерства.
– Какой он человек? Охарактеризовать можете?
– Весёлый, балагур, люди его любят, – Кобяков искренне хвалил Синегуба, понимая, о чем думает Дубовик, и попытался вступиться за почтальона.
– Понимаю вас, Степан Спиридонович, но поверьте, в моей практике, да и в вашей, думаю, тоже, не раз было так, что весельчак в шутовской маске вдруг превращался в злобного тролля. А подозревать я буду всех и каждого, пока не поймаю настоящего преступника.
– Пожалуй, вы правы, – кивнул Кобяков.
С болот потянуло холодком. На землю опускался вечер.
Посидев ещё немного, решили лечь пораньше, чтобы утром с первыми лучами солнца заняться поисками тропы до скита.
Трейгер, невзирая на вчерашнее похмелье, утром был бодр и даже весел.
Мужчины с интересом наблюдали за тем, как он ходит по краю болота, иногда ступает прямо в трясину, трогает руками кочки, разглядывает пожухлую траву на этих торчащих из трясины холмиках. Иной раз даже казалось, что болотовед нюхает болото.
Потом вдруг спокойно, взяв жердину, двинулся по этим кочкам, свободно ступая на них, то где-то рядом с ними, прямо в трясину. Оглянувшись, махнул рукой своим спутникам:
– Идите за мной, след в след, остатки гати есть!
Все дружно последовали за ним.
– Интересно, откуда такие познания у человека? – удивленно пожимал плечами Поленников, с трудом вытягивая ноги в тяжёлых сапогах из вязкой трясины. – Неужели этому в институте учат? И ведь идёт как уверенно!
– У него прадед был лесником, всю жизнь в лесу провел, вот и научил правнука «болотным» наукам, и любовь эту странную ему привил, – объяснил Герасюк, повернувшись вполоборота к шагавшему за ним Якову Харитоновичу.
– Ну, тогда понятно, – кивнул тот.
Шли довольно долго.
Наконец, впереди показались лиственницы, а ещё через несколько десятков шагов взору мужчин предстал старый мшаник.