Хотя Маркс восхвалял Коммуну как «наконец-то обретенную форму» преодоления государства и освобождения пролетариата, то есть как первое представление о грядущей «диктатуре пролетариата», мы должны отметить, что Коммуна стала неожиданностью для самого Маркса. Мы склонны забывать, что марксисты в Коммуне составляли меньшинство. Своей триумфальной интерпретацией Коммуны в работе «Гражданская война во Франции», написанной во время и сразу после Коммуны, Маркс реапроприировал это событие, в котором его последователи были оттеснены анархистами, прудонистами и бакунинцами. Кроме того, народная поддержка Коммуны исходила не только от рабочих, но также от ремесленников, мелких собственников и т. д. Фигурой, которую сами коммунары считали своим лидером, был Луи Огюст Бланки – французский социалист-революционер, которого больше заботила сама революция, чем будущее общество, способное возникнуть в результате нее. В отличие от Маркса, Бланки не верил ни в главную роль рабочего класса, ни в народные движения; он считал, что революцию должна осуществить небольшая группа, которая силой установит временную диктатуру. Этот период переходной тирании позволил бы внедрить основы нового порядка, после чего власть была бы передана народу – короче говоря, Бланки был ленинцем avant la lettre.
17 марта 1871 года Адольф Тьер, исполнявший обязанности главы французского правительства, обескураженного поражением в войне с Германией, приказал арестовать Бланки, осознавая угрозу с его стороны. Несколько дней спустя вспыхнуло восстание, приведшее к созданию Парижской коммуны, и Бланки был избран президентом восставшей коммуны. Коммунары предложили освободить всех пленных, если правительство Тьера освободит Бланки, но их предложение было встречено отказом. Сам Маркс, несмотря на критику Бланки, считал, что Бланки был тем самым лидером, которого не хватало Коммуне. Бланки не сосредотачивался на программе революции; он стремился сформировать организованную группу, которая разрушит государство и захватит власть – неудивительно, что сам Ленин танцевал на снегу в кремлевском дворе, когда власть большевиков продержалась на день дольше, чем Коммуна. Но был ли большевистский режим истинным наследником Коммуны? Да, сперва они легитимизировали свое правление лозунгом «Вся власть советам!», но потом быстро их распустили.
Так по какой причине Коммуна удивила Маркса? Чему он научился на ее опыте? До Коммуны он представлял революцию как набор мер, осуществляемых центральной властью (национализация банков, бесплатное всеобщее здравоохранение и образование и т. д., перечисленные в конце «Манифеста Коммунистической партии»). «Сюрпризом» Коммуны стала местная самоорганизация народа, ее попытка демократии снизу, из местных советов, при активном участии народа. (Якобинцы не пошли на этот шаг, который в их случае означал бы роспуск Национального собрания, – и поэтому потеряли власть по результатам простого голосования в собрании.)