Как и в песне «Dalai Lama», COVID-19 – это турбулентность, расшатавшая нашу повседневную жизнь. Что спровоцировало гнев нынешних богов? Они были оскорблены нашими биогенетическими манипуляциями и разрушением окружающей среды. Но кто такой Далай-лама в нашей реальности? Для многих протестующих против карантина и социального дистанцирования, Далай-лама, который делает вид, что защищает нас, а на самом деле душит наши социальные свободы, – это те самые защитные меры, что применяются для борьбы с пандемией. Джорджо Агамбен недавно написал короткое стихотворение «Si è abolito l’amore», в котором четко излагается его позиция в отношении этих мер>132:
Если любовь упраздняется /во имя здоровья/, тогда и здоровье будет упразднено.
Если свобода упраздняется /во имя медицины/, тогда и медицина будет упразднена.
Если Бог упраздняется /во имя разума/, тогда и разум будет упразднен.
Если человек упраздняется /во имя жизни/, тогда и жизнь будет упразднена.
Если истина упраздняется /во имя информации/, информация не будет упразднена.
Если конституция упраздняется /во имя чрезвычайного положения/, чрезвычайное положение не будет упразднено.
С этими вариациями одной и той же мудрости все неправильно. Во-первых, последние два исключения ошибочны. Если упразднить истину, информация также будет упразднена, ведь информация функционирует лишь на фоне истины – горизонта, который определяет, как мы понимаем информацию. И если упразднить конституцию, то чрезвычайное положение также будет упразднено, потому что чрезвычайное положение больше не будет таковым, а станет новой нормой. Во-вторых, симметрия первых четырех строк ложна. Любовь в ее радикальном смысле вредна для здоровья, поскольку влюбленность – это травматический разрез, нарушающий баланс нашей повседневной жизни, так что сама любовь уже упраздняет здоровье. Если медицина упраздняется в интересах свободы, то единственная остающаяся свобода – это свобода умереть. Бог и разум: какой именно разум? Существует понятие разума, которое не нуждается в Боге, но далеко от обычного натуралистического детерминизма – взять, к примеру, квантовую физику… и о каком Боге идет речь? Агамбен писал: «Что представлял бы собой Бог, которому не были бы адресованы ни молитвы, ни жертвоприношения?» Лаканианцы перевернули бы этот вопрос: что представляла бы собой жертва, не адресованная Богу? Существует ли жертва, не предполагающая некую фигуру большого Другого? Опять же, ответ Лакана таков: да, это жертва, называемая «символической кастрацией», жертва, которая сама по себе является позитивным актом, жестом, открывающим пространство для нового богатства. И, наконец, человек и жизнь: не заключается ли сегодня опасность скорее в уничтожении жизни во имя человека, во имя определенного понятия человеческого достоинства и свободы (например, этики войны), которое может привести к полному самоуничтожению? Приведу свой контраргумент в формате Агамбена: «Если медицина упраздняется во имя свободы, то свобода тоже будет упразднена. Если жизнь упраздняется во имя человека, тогда и человек будет упразднен».