Он покачал головой.
— И тогда я выпустил тигров в камыши. Они прижились. Странно, но на мельнице не бывает зимы. Даже если в городе и тем более в пуще хозяйничают лютые морозы, вода в затоке и в Смуровке ниже от мельницы по течению не замерзает. Камыши засыхают не от смены сезонов, а от старости, и поэтому заросли там исполинские. Ну, а когда молва стала упоминать тигров, мне стало куда спокойнее.
Он посмотрел на Анну.
— В ночь, когда ты видела меня скачущим прочь из маетка на Апаче, я вывозил не Марысю… господи, прости меня, грешного… а подохшего Анга, тигра-самца. Он повредил лапу, попав в капкан браконьера. Я пытался его спасти, вылечить, привезя в усадьбу, однако бедняга умер от заражения за день до пропажи Марыси. Я не мог больше держать его, — он поморщился, — труп… в подвале.
Я был поражен.
Магнат говорил о гибели зверя куда более прочувствованно, чем о пропаже собственной жены. Похоже, Анна была права.
После паузы Усинский спросил:
— Что такое «акро»? — Он вопросительно поглядел на Ханжина. Сыщик нетерпеливо зачастил:
— Акромиметика. Способ шифровки. Глядите: тигр кусает бабушку. Три начальные буквы — Т, К, и Б. Буква — Т — двадцатая в алфавите, К — двенадцатая, и Б — вторая… получается 20-12-2. Вопрос теперь в том, что эти цифры могут значить…
— Код? Ключ к сейфу-цифровику? — Я начал лихорадочно менять цифры местами, стараясь найти хоть какую-то закономерность: — 12-2-20, 2-12-20…
— Стоп! Это — дата! — Ханжин подпрыгнул от радости. — Вот. Двадцатое декабря тычяча девятьсот второго года.
— А почему не двенадцатое февраля двадцатого года? — резонно спросила Анна.
— Не думаю, что Марыся обладала даром предвидения, — глухо ответил Усинский.
Мы вопросительно посмотрели на него.
— Н-ннет. Нет, я не могу припомнить ничего, что могло бы конкретно связать Марысю, или ее исчезновение… с этой датой, или с любым из возможных вариантов, — сказал помещик.
Какой-то нюанс, какая-то задоринка беспокоили меня. Пока Ханжин теребил Усинского наводящими вопросами, я старался понять, что именно не давало мне покоя.
— Не кусает! — Осенило меня.
— Что вас не кусает? — непонимающе спросил Усинский.
— Тигр, он не кусает, понимаете? Присмотритесь! Бабушка, — она мертва, понимаете? И тигр ее не кусает, он ее…
— Ест, — прошептала с ужасом Анна. — Он ее ест.
Ханжин нейтрально пожал плечами:
— Значит, буква Е. Это шесть. Июнь. Итак, двадцатое июня. Ну и?
Мы недоумевающе переглянулись. В самом деле, что дальше?
— Скажите, господин Усинский, а что у вас тут… снизу? — совсем невпопад вдруг спросил Ханжин, указывая на бронзовый диск в полу трапезной, величиною с блин приличных размеров; он походил на некую заглушку или люк.