У меня еще осталось несколько конфеток из пачки Лале.
Но когда я больше не мог прятаться и вышел оттуда, я увидел, что мама, папа и сестренка сидят за столом из матовой стали на маленьких голубых табуреточках в виде песочных часов. Лале уже уничтожила свой саб с фрикадельками, и вокруг ее рта красовалось целое озеро соуса: настоящий клингонский воин, вымазанный кровью своих врагов. Она облизывала пальцы, игнорируя разговор родителей.
– Прекрати его контролировать, – говорила мама. – Ты должен позволить ему самому принимать решения.
– Ты знаешь, как к нему относятся к школе, – отвечал папа. – Ты правда этого ему желаешь?
– Нет. Но как ситуацию изменит то, что он по твоей вине будет всего на свете стыдиться?
– Я не хочу, чтобы ему было стыдно, – возражал отец. – Но у него и с депрессией проблем хватает, не обязательно, чтобы его еще и травили без конца. Он не привлекал бы столько внимания задир, если хотя бы попытался вписаться в окружение. Если бы он, ну, понимаешь, притворился нормальным.
Мама неотрывно смотрела на отца, пока не увидела меня.
– Иди сюда, – позвала она и подтащила к столу еще одно кресло. – Точно ничего не хочешь? Можешь выбрать другое место и поесть там.
– Все нормально. Спасибо.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Мама приложила тыльную сторону ладони к моему лбу. Он был весь жирный из-за долгого нахождения в душном салоне самолета.
– Да. Все хорошо. Извини.
Отец на меня не смотрел. Он упорно изучал свои руки, вытирая их белой салфеткой с символикой «Сабвея», хотя я сомневаюсь, что они были грязные, ведь съел он всего лишь салат.
Стивен Келлнер всегда заказывал в «Сабвее» салат.
– Я сейчас вернусь. Кому-нибудь что-нибудь нужно?
Мама покачала головой. Папа взял пустой стаканчик и встал, чтобы вновь его наполнить.
Когда он вышел за пределы слышимости, мама сказала:
– Дарий…
– Все в порядке, – сказал я.
– Не злись. – Она сжала мою руку. – Он просто…
Лале решила, что нет лучшего момента для звучной и смачной отрыжки.
В отличие от Джаване Эсфахани Лале обладала прекрасной способностью к отрыжке.
Я рассмеялся, а мама пришла в ужас.
– Лале!
– Извините, – сказала сестра, но по крайней мере она снова улыбалась.
К счастью, саб с фрикадельками предотвратил надвигавшийся Лалеклизм.
Она все еще хихикала, когда папа вернулся за стол. Он обмакнул салфетку в воду со льдом и протянул ее Лале, чтобы она протерла грязный рот, но это был дохлый номер.
– Ну что же, – сказала мама и поднялась с места. – Пойдем-ка в туалет, Лале. Вперед.
На нас опустилось Неловкое Молчание Шестого Уровня, несмотря на шум терминала, царивший вокруг.