– Eid-e toh mobarak, – сказал я.
Эту фразу со словом toh можно было использовать и в разговоре с тем, кто очень тебе близок.
Сухраб улыбнулся мне, как всегда, сощурившись, и приоткрыл дверь, чтобы в прихожую могла войти женщина, ожидавшая на крыльце. Она была невысокого роста, я бы даже назвал ее коренастой, но у нее была такая пышная прическа и так много волос, что едва она сняла свой хиджаб, как волосы заняли сразу всю комнату.
Сухраб сказал:
– Маман, это Дариуш. Внук ага Бахрами.
Мама Сухраба откинула голову, чтобы осмотреть меня с ног до головы.
– Eid-e shomaa mobarak, ханум Резаи! – произнес я.
– Счастливого Навруза! – ответила она. У нее был грудной, хрипловатый голос. Очень громкий.
– Приятно с вами познакомиться.
Женщина улыбнулась, и вокруг ее глаз собрались морщинки, точно так же, как у Сухраба.
– Спасибо.
Она притянула меня к себе за плечи и поцеловала в обе щеки, а потом отправилась на поиски Маму.
– А папа твой придет? Или дядя?
Сухраб закусил щеку.
– Нет. Мы вдвоем с мамой. Всегда приходим в гости на Навруз. Дядя Ашкан идет на Пир.
– Пир?
– Так называется празднование у бахаи. Туда ходит большинство семей бахаи.
– А.
Я хотел еще что-то спросить, но услышал, что мама Сухраба громко вскрикнула и понеслась сквозь море Бахрами, отделявшее ее от цели.
– Мама любит твою бабушку, – сказал Сухраб и снова прищурился. – Она особенная. Ты знаешь об этом?
Я знал. Сухрабу совсем не обязательно было говорить об этом вслух.
Всем непременно нужно было сфотографироваться рядом с накрытым хафт сином.
Мы с Лале сели на стулья, принесенные из столовой, и мама с папой встали за нами.
Персы преуспели в древнем и благородном мастерстве неловкого семейного фото. По сути, мы, наверное, его и изобрели. Настоящие, Нечастичные Персы отказываются улыбаться на фото, если только улыбку у них не вызывают обманом или уговорами (сложной комбинацией мольбы, воззваний к чувству вины и таарофа самого высокого уровня).
Стоявший за мной отец улыбался. У него были ровные, очень белые зубы. Именно таких зубов ожидаешь от человека с тевтонскими корнями и годами агрессивных походов к стоматологу за спиной. И Лале тоже улыбалась – это же была Лале, а Лале улыбается всегда.
Но мама просто поджала губы. Примерно так на ее лице всегда выглядит улыбка, если только ты не преподнесешь ей приятный сюрприз.
Я тоже пытался улыбаться, но лицо казалось до странности резиновым, так что я выглядел как человек, наполовину улыбающийся, наполовину страдающий запором.
Дядя Джамшид щелкнул нас несколько раз, и я подумал, что на этом все закончится.