Глава XIX. Холблит делает себе челн
Прожив некоторое время под собственным кровом, на исходе двенадцатого месяца его появления на Равнине Блаженных, Холблит однажды отправился в лес и, о многом задумавшись, но не останавливаясь мыслью на том или другом, застыл перед весьма огромным дубом, разглядывая его прямой длинный ствол. Тут в голову ему пришли слова старой песни, написанные на резном свитке, что украшал стены над изголовьем его крытого ложа в Доме Ворона. Вот что говорили они:
Я – дуб старинный и от века
От рук страдаю человека.
Топор вонзит он в мою грудь,
А труп столкнет на водный путь.
Недолго поглядев на его листву, Холблит повернул к своему дому, но весь тот день – работал он или отдыхал – фраза эта звучала в его голове, и он все повторял ее – громко или едва слышно, – пока день не закончился, и не настало время для сна.
Он уснул, и ему привиделось, что возле его ложа стоит невозможно красивая женщина, и сперва показалось Холблиту, что он узнал черты Полоняночки. Но лицо ее и сложение и одежды вдруг изменились, и… о! это была красавица, Дочь Короля, по-прежнему терзавшаяся из-за любви к нему. Тут даже во сне стыд овладел Холблитом, и, пробужденный этим позором, он немного полежал, прислушиваясь к стуку ветвей, которые перебирал ветер, и крикам совы, устроившейся в дупле неподалеку от его собственного жилища. Скоро сон вновь овладел Холблитом, и опять возникла перед ним Дочь Короля, и опять он глядел на нее – со столь горячей жалостью и стыдом в сердце, что вновь проснулся и опять лежал прислушиваясь к ночным звукам. Потом он уснул в третий раз, и тот же образ вновь явился ему. Поглядев, Холблит увидел, что Королевна держит в руке своей переплетенную в золото и самоцветы книжку, которую он уже видел прежде в саду, и лицо ее более не искажено скорбью, но стало безмятежным, ясным и невозможно прекрасным.
Потом она открыла свою книгу перед Холблитом и принялась листать, так что он ясно видел картинки; и вот, были там нарисованы леса и замки и горящие горы, и стена вокруг Мира, и Короли на престолах, и прекрасные жены и воители – красивые-прекрасивые, – как было тогда в саду, когда он прятался среди ветвей лавра.
Так наконец добралась она и до той страницы, где собственное изображение Холблита соседствовало с обликом Полоняночки; и он глядел и томился желанием. Но Королевна перевернула страницу, и на одной стороне вновь оказалась Полоняночка, стоявшая в прекрасном саду посреди лилий, а позади нее поднимались стены дома – серые, древние и красивые. На другом же листе оказались нарисовано море, чуть встревожившееся под легким ветром; по волнам летела лодка под парусом, в лодке же сидел у кормила одинокий и довольный муж, и лицо его было лицом самого Холблита. Только успел он разглядеть эту картинку, Королевна захлопнула книжку, и видение растворилось в череде пустяковых снов.