Цурико похлопала ещё несколько раз ртом, явно желая что-то сказать или же наоборот, не зная, что ответить, но заткнулась. Правда, всего на секунды три-четыре.
— Это было обидно, — пробурчала она.
— Мне обидно, когда я всю эту чушь слышу, — ответил я. — И вообще, я у тебя всё хотел спросить, моя сумка…
— Прошу прощения, — раздался за нашим голосом грубый мужской голос.
Мы оба обернулись к фигуре, которая стояла за нами.
Опля… друзья кошатники, как называл их мартышкообразный. Вернее, всего один. Высокий, полностью укрытый покрывалом, что только лицо было видно, перед нами мужчина, у которого лицо было как у какого-то опасного ассасина из арабских стран. Около его правого глаза была татуировка, а нос в нескольких местах был проколот пирсингом. Выглядело, как это ни странно, круто.
— Да, чем могу помочь? — кивнул я, окинув его взглядом.
— Когда мы входили, ты назвал нас кошатниками, — его голос был как высеченный из камня. Есть мелодичные голоса, а есть такие, будто топором рубят. Вот у него был второй тип.
— Эм… позвольте поправить, я вас никак не называл, так как первый раз вижу. Все вопросы к моему хозяину, который кричал на всю улицу это. И сразу скажу, что лично я считаю это некрасивым и оскорбительным.
Я без какого-то зазрения совести сразу же сдал мартышкообразного. Ну а фиг ли он тут орал на всю улицу, а отвечать мне, верно?
— Мне не интересно, кто именно из вас двоих кричал моей госпоже «кошатница», — ответил он. — Вы её оскорбили.
Так…
— Тогда позвольте принести извинения за своего господина и за его слова, — я слегка поклонился. — Он идиот.
Унижался ли я перед этим челом?
Да нифига. Я не чувствовал перед ним ни страха, ни трепета, я не лебезил и не пытался вымолить прощения из-за своей трусости, поэтому, как бы это ни выглядело со стороны, внутри я не чувствовал, что унижаюсь, а значит, на всё остальное срать.
Ведь если его реально обидели, то с чего он должен проглотить обиду, верно? Пусть этот мартышкообразный просит у него прощения. Здесь я его полностью понимал.
Правда, сейчас мартышкообразного не было, но был я, и мне как-то не очень хотелось конфликта, поэтому мне было банально проще просто попросить прощения и отправить его обратно к его хозяйке.
Всё же я не страдал отёком мозга, чтобы сейчас устраивать на ровном месте проблемы.
Ну это я не хотел устраивать на ровном месте проблемы, а он хотел.
— Ты должен просить прощения не у меня, а у моей хозяйки на коленях, — произнёс он холодно. — И тогда мы простим тебя.
— Не, не буду, — ответил я, отмахнувшись. — Иди, ищи моего хозяина, пусть он и становится.