* * *
Комбату в самом деле выпала минута, в которую он не знал куда себя деть. Вмешался было в работу бронебойщиков, подменяя пехотного командира, но быстро спохватился и замолк. Однако Невзоров подсказал и дельное. Почти отгадал, как поведут себя прорвавшиеся танки при такой засаде лободинской роты. Он был опытнее Лободина в противотанковых боях, и поэтому его советы пришлись негордому Лободину кстати.
— Борт он тебе не подставит. А в лоб не всякая бронебойка возьмет на таком расстоянии. Тут снайпер своего дела нужен, — наставительно приговаривал комбат, советуя подпустить поближе. — А двум пэтээровским расчетам хорошо бы зайти танкам во фланг...
Сбросив десанты у рощи для поддержки своей пехоты, танки вдруг пошли в лобовую на окопы Лободина.
— Эх, Пашку бы Сивашова сюда. Он дал бы им прикурить, — мечтательно проговорил телефонист Кузькин, с опаской выглядывая из окопа в сторону танков.
Дружно и горячо, как и в первый раз, ударили бронебойщики. Трудно сказать: то ли мазали пэтээровцы, то ли пули не брали броню. Но танки шли прежним курсом, изредка постреливая из пушек. Шли хоть и не полной скоростью, но упорно и нагло. Их снаряды с перелетом и недолетом рвались в районе лободинской роты и артиллерийского НП, действуя больше на нервы, чем принося потери. Стрельба с ходу танкам пока не удавалась. Моментами казалось, что они не видят русских окопов, прут вслепую.
«Может, пропустить на батарею — под прямую? — советовался сам с собой Невзоров, вспомнив свой первоначальный план. — А бронебойщики пусть займутся бензовозами, когда они появятся. Цистерны — не броня...»
Вдруг оглашенным взрывом тряхнуло первый танк. Было видно без бинокля, как его развернуло боком и теперь стоял он, объятый огрузным чугунным дымом. От связки гранат, а может, от сквозных пуль бронебоек машина навсегда увязла в огне и дыму. Второй танк, круша прилесный подрост, рванулся к оврагу и ушел с глаз, будто его и не было. Зато пехота, получив подкрепление, осмелела, быстро разделалась с последним пулеметом Лободина и с гранатометчиками, пошла в открытую на рубежную цепочку окопов. Пошла, как пьяный на рожон, не считаясь с реальностью, ни со своими, ни с силами русских солдат. И чем ближе подходили немцы, тем реже палили из автоматов, будто они повытряхивали уже последние патроны из магазинов. Порою казалось, что они шли не в атаку, а сдаваться в плен.
Стрелки Лободина из винтовок помаленьку выклевывали обезумевших солдат из общей цепи наступающих, делая ее редкой и рваной. Автоматчики же, затаившись в изготовке, ждали, когда немцы подойдут ближе.