Сделав последний, конвульсивный вздох, Рудин наклонился вперёд, чуть толкая дверь и кидая взгляд внутрь.
Надо ли говорить, что он там увидел?
Разум Владислава резко остановился, чтобы спустя пару секунд заработать с новой силой. По телу и конечностям мужчины начал стремительно растекаться гнев.
В тот момент Рудин не сомневался.
Боль предательства, густо замешанная на стыде и ярости вымыла из его головы все мысли о последствиях.
Тихо отойдя от двери, Влад резко устремился к своему кабинету.
Личное, рабочее помещение встретило его легким запахом дорогого алкоголя.
Дойдя до тяжелого, выполненного из дуба стола, Рудин, с щелчком открыв стол, единым движением вытащил оттуда подаренный коллегами охотничий нож, попутно скинув с него ножны.
Последние звонко стукнулись о паркет, насторожив любовников неожиданным звуком.
Владислав внимательно оглядел полотно серой стали и кивнул. Это был давний подарок, и, как сказал даривший, нож обошелся тому в кругленькую сумму и был отнюдь не обычным коллекционным дерьмом.
В голове мужчины мелькнула ядовитая мысль, что если нож все же сломается, то у Влада появится несколько важных вопросов к своему давнему другу.
С грохотом дверь в спальню ударилась о стену, вызвав у предательницы глухой вскрик.
Её любовник, услышав странный звук, уже успел встать с кровати и, встретив бешеный взгляд Рудина, инстинктивно прикрылся руками.
Он уже открывал рот, но Рудин не собирался с ним разговаривать.
Любовник явно серьезно занимался спортом, но и сам Рудин не ленился ходить в спортивный зал. Тем не менее нож был у Владислава, а не у его противника.
“А нож-то и впрямь неплохим оказался”. - Влад с застывшим лицом перешагнул через булькающего кровью любовника и двинулся вперёд.
Как-то отстраненно, словно издалека доносился громкий визг отползающей от него Кристины.
За пару шагов мужчина сократил дистанцию.
Глаза преданного и обманутого мужа встретились с глазами той, кто, словно по мановению пера, разрушила всю его жизнь.
Это длилось всего мгновение, но молодая женщина увидела свой шанс.
Слова лились из нее бурным потоком.
Там были извинения и обещания. Угрозы и мольбы.
Её речь была наполнена много чем. Она звучала убедительно.
Но ничего из этого уже было неважно.
Встав с её распростертого тела, Рудин оглядел залитую кровью комнату. В рассеянном свете стоявшей на прикроватной тумбочке лампы кровь выглядела отнюдь не красной, а угольно черной.
Владислав глубоко вздохнул и выпустил из судорожно сжатой руки нож.
В голове мужчины мелькнули мысли о попытке скрыть тела, которые он когда-то видел в фильмах.