- Взгляните, пожалуйста. Может быть, Оксана так выглядела.
- Нет, нет, что Вы, - покачал головой Никита Иванович, - Но эту девушку я помню. Она была вместе с Николаем Михайловичем, когда он заезжал ко мне.
- А Вы не помните, как ее звали?
- Сожалею, господа, но это все, что мне известно, - ответил Пещуров.
-Что же это получается, что мать Софьи уже была у Хвостова, когда он в Киев приехал? – рассуждал вслух Воронцов, едва они с Никитой остались наедине.
- Печально, но мы ни шаг не приблизились к разгадке происхождения твоей жены. Предлагаю вернуться. Можно было бы еще в бумагах покойного графа Орлова поискать, - предложил Никита Александрович.
На том и порешили.
Василий вместе с баронессой Аракчеевой перебрали все документы, найденные в имении Владимира Александровича. Но не нашли ничего, что могло бы объяснить тайну появления жены сына покойного графа. Местные помнили ее только как Ксану, которая никому не принадлежала, жила в лесу в том самом домике, где Софья впервые отдалась ему. При воспоминании об этом у Воронцова защемило сердце. Он снова и снова перебирал в памяти драгоценные моменты, начиная с их самой первой встречи у лесного пруда, когда она сбежала от него.
Оставалась одна надежда, что император позволит ему вернуться в расположение российских войск и тогда у него будет возможность попытаться добраться до эмирата Шарадж через Бессарабию, занятую русскими. В войне между Российской и Османской империями, близлежащие арабские султанаты и эмираты сохраняли нейтралитет. Шарадж был одним из самых крупных арабских государств с монархическим способом правления. Попасть туда было отнюдь не просто, но Василий рассчитывал найти британское посольство и уже в составе дипломатической миссии попасть во дворец шейха. В этом плане было множество недостатков, шансы на успех были ничтожно малы. Скорее всего, шейх, даже если ему удастся с ним встретиться, вернуть Софью откажется, ибо наложницы повелителя свободу получают только вместе со смертью. Но и этим его планам не суждено было сбыться.
В ответ на прошение Василия к государю, о возвращении его в расположение своего полка, пришел категоричный отказ.
Государь писал князю, что тот достаточно рисковал собой на благо отечества, и если хочет вернуться к государственной службе, то ему, государю-императору, было бы угодно видеть его на гражданской службе.
Пользуясь своим положением невесты его светлости, в ноябре в имение Воронцова пожаловала с визитом княжна Дашкова. Ольга Михайловна чувствовала себя здесь уже практически полновластной хозяйкой, о чем категорично дала понять и вдовствующей княгине Воронцовой и прислуге. Первым делом она распорядилась убрать портрет Софьи из кабинета ее жениха. Василий не найдя его на привычном месте, выказал свое недовольство, доведя до слез Ольгу Михайловну.