У них, вообще, есть сексуальная жизнь? Или София права, и там всё так плохо?
— Интересуешься моей личной жизнью?
— Интересуюсь вашей жизнью в целом, Диана. Я так и не понял, как и что вы здесь делаете.
— А та девушка, которая вылетела от тебя с такой же скоростью, с какой и мне хочется, у тебя с ней как? — Загадочно улыбнулась, поигрывая бровью.
Вадим замер. Определённо, с ним с такой наглостью разговаривали впервые.
— Вас, Диана, это не касается.
Как же с ним сложно. Даже его привлекательность не делает эту авантюру интересней и легче.
— Что ж, касается. Я решила перенести стратегическую сессию в особняк. Останемся там на выходные. Ты приглашен плюс один. А тебя самого твои отношения хоть касаются? — Меня мучал не только праздный интерес, — может, это подарит вам нечто незабываемое. Хоть улыбку твою увижу наутро, — на более тонкий намёк я не была способна.
— Диана, я вас очень прошу, ограничьте с вашей стороны общение со мной. Я буду благодарен.
— Просьбы мужчину не красят, — с фырканием вернула его же слова.
Атмосфера в кабинете потяжелела. Сейчас Вадим, казалось, занимает всё огромное пространство, будто нависая надо мной, хотя он просто наклонился поближе.
— Никогда не заставляйте просить меня дважды. В ином случае увидите, что ещё мужчину не красит.
Нечто в его голосе, да и в нём самом, заставило меня поверить в фундаментальность его слов.
Ладно, подарю ему последнее слово.
Я уже взялась за ручку двери, как почувствовала след магического присутствия, который меня чуть ли не по голове огрел, и который я, к своему горю, заметила не сразу — я начала терять силы чуточку быстрее, чёрт. Здесь колдовали. Когда успели? Кто-то настолько быстро сумел узнать, что лист морены был уничтожен?
— Ты здесь целый день будешь?
— У меня встреча в конце рабочего дня, — Вадим вернулся в свои бумаженции, вновь нацепив маску равнодушия ко мне.
Встреча, это хорошо. Кабинет будет свободен.
— Пради, солнце моё нагловатое, ты обязан прокрасться в кабинет Ермака и подбросить ему в портфель или куда там амулет защиты, — я копалась в бесконечном содержимом моей дизайнерской сумки, — что-то у меня предчувствие не очень хорошее.
— Мать, он у тебя последний, — фамильяр с сомнением косился на маленькую брошь в виде розы.
— И что? Новый сделаю.
— Сделаешь ли? — Ударил по больному, припомнив мой последний ритуал.
— А что ты предлагаешь? — Я взорвалась, — я не могу быть приклеенной к нему двадцать четыре часа! А след свежий, кто знает, может, кто-то погонит за ним на ту чёртову встречу следом? Как я на расстоянии помогу?!