— Приятно познакомиться, Люба, — сказал Юрий с милой улыбкой. Потом протянул руку Роману, тот ее пожал.
Может быть мне показалось, но взгляды мужчин, обращенные друг к другу, были какими — то недобрыми. Я поправила подол платья и облизала пересохшие губы.
— А у вас большая площадь повреждения? — спросил Юрий.
— Огромная! Пострадала даже лежанка для кошки.
— У вас есть кошка? — изумился Юрий. — У меня тоже. Вот это совпадение.
Роман закатил глаза так круто, что, могу поспорить, ему стало больно.
— Ну-с, мы, пожалуй, пойдем, еще много дел, — заявил он, положив руки на мои плечи.
Я настолько обалдела от такой наглости, что не сразу среагировала. В местах касания кожу странно грело еще некоторое время, пока мы возвращались к рядам обойного клея, валиков и прочих нужных штук.
Почему — то пылали щеки.
— Ты же был зверски голоден, — заметила я. — Неужели аппетит резко испортился?
— Спасал тебя от неприятной компании. Можешь, кстати, не благодарить.
— Почему же неприятной? Я обожаю свою начальницу, мы крепко дружим, — солгала я.
В ответ Роман улыбнулся. И я невольно улыбнулась тоже. Признаться, ходить с ним вдвоем между рядов в тысячу раз приятнее, чем слушать бесконечные упреки.
— Иванова! Иванова, да подождите же вы! — раздалось за спиной. — Мы готовы составить вам компанию!
Я перевела растерянный взгляд на Романа и свела брови домиком.
— Бежим? — не то пошутил, не то предложил он.
— Лучше день потерять, потом за пять минут долететь, — философски заметила я.
— Главное, хвост, — понял меня с полуслова Роман, и мы никуда не побежали.
Более того, развернулись и встретили опасность лицом. Вернее, животом. А точнее, грудью. Тамара Олеговна не ждала быстрой капитуляции и едва не протаранила нас, успев затормозить лишь в полуметре. Своих спутников она где — то потеряла на просторах магазина, но пока еще не сообразила, что настигла беглецов в гордом одиночестве.
— Давай, покажи свою решительность, — шепнул сосед.
А я что — то совсем растерялась. Вид заведующей всегда будил во мне робость и неуверенность в себе, а уж ее беспардонность и привычка решать дела нахрапом совсем отбивала желание возражать.
— Понимаете… — проблеяла я. По — другому и не скажешь, очень жалкой выглядела моя попытка избежать нежеланного общества.
— У нас весьма недвусмысленные и интимные планы, если конечно слово «интимные» вам о чем — то говорит, — невинно заметил Роман.
— Что — о — о-о-о? — начала багроветь Тамара Олеговна. — Это вы меня, заслуженного библиотекаря, обвиняете в невежестве?
— Ну что вы, любезная, о вашем невежестве и мысли не было! — театрально испуганно вскинул руки в защитном жесте Роман, что не могло не вызвать у меня улыбку. Вообще, я впервые видела, чтобы кто — то так откровенно издевался над нашей Тамарой. — Сами посудите, как я смог бы назвать невеждой такого продвинутого юзера энциклопедий и каталогов? Я всего лишь осмелился намекнуть на практическое значение употребленного мною слова.