– Да брось ты придираться, братишка! – сквозь пелену боли услышала Ксюша слова меченого. – Ведь самое интересное начинается как раз сейчас!
Кое-как сумев сделать несколько вздохов, Ксю поняла, что действительно проиграла. Сил не осталось вообще ни на что, даже на то, чтобы что-то придумать. В голове была пустота, тело пульсировало болью. Она лежала совершенно беспомощная и не могла даже пошевелиться. Ей хотелось плакать от бессилия и сыпать проклятиями, а ещё смотреть, как корчатся в ответных муках её обидчики. Но они не корчились, а лишь медленно (даже, казалось, немного лениво) приближались с двух сторон, одним этим показывая своё превосходство и словно бы демонстрируя, что у неё всё равно никаких шансов и рыпаться бесполезно.
Глава 4 (1) от 03.10 (ночь)
– А тебе повезло с невестой, братец, – констатировал Дорн, поигрывая ручкой магической трёххвостой плётки, которую материализовал в ладони. – Смотри, какая красивая обёртка у этой груды костей. Хотя мне, в принципе, всё равно, будь она даже страшна как смертный грех. Для моей плети всё едино, что нежную кожу драть, что грубую, как наждак, итог один.
Если судить по самой посверкивающей плети, которая выткана из его магии, такая штуковина оставит на теле куда более страшные раны, чем обычная плётка, даже девятихвостка. Да, старшй из братьев Джерсис знает толк в пытках и издевательствах.
– Зато мне не всё равно, – возразил ему Борн, с предвкушением маньяка оглядывая Ксению. – Я люблю красивые вещи. Но ещё больше люблю, когда они под моими руками превращаются в жалкие обрывки, изувеченные лохмотья и уродливые осколки, только подтверждая, что никакая красота не вечна, всё когда-нибудь обратится в пепел. Моё дело только в этом помочь...
Если бы у Ксю были силы, она бы тут же вскочила и убежала или хотя бы отползла, потому что маниакальный блеск в глазах законного супруга напугал до глубины души. Его страсть к разрушению была столь необузданной и неконтролируемой, что можно не сомневаться: живой из его рук Ксюше точно не выбраться. И, зная его, можно быть абсолютно уверенной, что она сама будет готова молить о смерти, лишь бы не чувствовать всего того, что они с братцем для неё приготовили.
– Н-не под-дходите, – просипела девушка абсолютно глупую банальность, прислушиваться к которой братья, разумеется, не собирались.
– Что, больно тебе? – Борн пнул её носком сапога, вызвав болезненный стон. – Сама виновата. Я же предупреждал, что грубить мне – не в твоих интересах.
– Полно тебе, братишка, не будь таким грубым, – издевательски протянул Дорн. – У нас ведь для подобных случаев припасены другие методы воспитания, – он поиграл плетью. – Как думаешь, с чего начнём? Со спины? Или же с того, что пониже спины? – и похабно улыбнулся.