— Ладно… — сдалась Хомяковна. — Но это же займет время. Остальные дела…
— Ты также обязана будешь успевать, — закончила за свою подчиненную Бегетта. — А как иначе? Кому сейчас легко? Думаешь, у нас с Рунной работы мало? Ты чего, Хомяковна?
Госпожа Хомяковна затихла. Ей почему-то стало совсем грустно. Не то чтобы хотелось плакать, не то чтобы хотелось причитать и жаловаться. Просто она почувствовала себя неожиданно… одинокой и брошенной.
— И, кстати… — Рунная явно не собиралась заканчивать разговор. — Я видела реестр исходящих писем…
— Да, — поникшим голосом произнесла госпожа Хомяковна. — Я его тоже делаю.
— А входящие? Входящую корреспонденцию кто разбирает?
— Тоже я.
— А реестра почему нет? Я недавно интересовалась — а не приходил ли мне нужный договор? И я даже не знаю… где взять информацию?
— Так можно посмотреть в папке с договорами… — осторожно предложила госпожа Хомяковна.
— Мне? — удивилась Рунная. — Мне? Смотреть? В папку? Ты меня за кого принимаешь? Я вообще-то главная и…
Тут она поймала на себя взгляд Бегетты. Очень тяжелый взгляд.
— Точнее, не только я, — Рунная мило улыбнулась и сделала извинительный реверанс в сторону Бегетты. — И даже если ты предлагаешь смотреть в папочки, Хомяковна… хотя такое даже предлагать стыдно, это твоя обязанность! Но все же… если смотреть… то должен быть реестр договоров, правда?
— И сколько еще реестров вам нужно? — терпение госпожи Хомяковны явно начало подходить к концу.
Рунная, наверное, почувствовала, что скоро будет взрыв, поэтому поспешила ретироваться к своему столу.
— Приступайте к работе, — напоследок бросила она, убегая.
Госпожа Хомяковна тихо выругалась.
— Главная она… ишь ты… — прошипела Бегетта. — Главной может быть только один бухгалтер, и сегодня это я! Поняла, Хомяковна? Не смей ей подлизывать и строить глазки!
Госпожа Хомяковна кивнула.
— И ты платежки подготовила? Завтра в банк идти, — напомнила своей подчиненной Главная.
— Я хотела сегодня почитать про трудоустройство гоблинов…
— Вот чего! Вечером почитаешь или даже ночью! Это не мой участок, поняла? Ты сначала сделай мои дела, а потом уже, в свободное от работы время, делай другую работу. Гоблинов она читать вознамерилась, видите ли… платежки делай!
— Ладно.
В печатной ничем не пахло. В принципе, ничего удивительно, но Шнырь очень надеялся хоть на какие-то запахи. Сырость, легкая кислинка на кончике языка, спертый воздух… хоть что-то.
Но в печатной вообще ничего не ощущалось. Будто все вымерло.
— Чего тебе? — грубо рявкнул пожилой дворф, отирая щербатое лицо от слез тыльной стороной ладони. — Пришел позлорадствовать?