Не даром барашек был барашком, ведь все барашки упрямые.
— Но я хочу!
Пёс зарычал и оскалил зубы.
Барашек испуганно отскочил.
— Ну и ладно! Тогда я пойду в другую сторону, пойду в горы, хочу посмотреть горы! Или пойду в сторону деревни, хочу посмотреть, как живут люди и другие овцы и бараны! Ты не можешь меня останавливать!
Пёс обошёл барашка с другой стороны, зарычал сильнее и даже клацнул зубами.
— Тогда я вообще пойду обратно, откуда пришёл, пойду к своей бутылке!
Барашек и вправду развернулся и поскакал прочь, но пёс настиг его в один прыжок и цапнул за ногу, вырвав клок шерсти. Барашек закричал от боли и расплакался.
— Возвращайся к остальным овцам и баранам подобру-поздорову!
Так и стал жить барашек с остальными овцами и баранами, ел траву, спал ночью, а утром снова ел траву. Уйти он больше не решался, потому что теперь пёс следил за ним пристальнее, чем за другими. Да и мало ли волков вокруг? Совсем загрустил он и лишь воспоминания о родной бутылке баюкали его холодными ночами. Барашек представлял, как хорошо было бы в бутылке, когда он защищен со всех сторон и бутылка материнским голосом поет ему колыбельные.
Настал день, когда пастух взялся стричь овец. Целый день он скрипел старыми чёрными ножницами, оболванивая овец и баранов. Они уходили от него лысыми, непривычно худыми. А пастух складывал белую мягкую шерсть в холщовый мешок. Настала очередь барашка.
— Я не хочу, чтобы ты остригал мою шерсть, пастух, — сказал он.
— Разве тебе не жарко в такой шубе целый день на солнце? — улыбнулся пастух. — Разве к тебе не цепляется репейник с каждого куста и разве не путаются в твоей шерсти оводы и осы?
Барашек задумался.
— Погляди на себя! Твоя шерсть была белая и пушистая, как облачко, а теперь она серая и грязная, как перекати-поле. И не стыдно тебе?
— У тебя быстро вырастет новая шерсть, — продолжал убеждать пастух. — А у моей жены и моих деток и у моей матери не растет шерсть. Из твоей шерсти я свяжу им тёплые носки и варежки, чтобы они не замерзли зимой.
— Ладно, — согласился барашек, ему стало жаль жену пастуха, и его деток, и его мать.
Тупые ножницы больно рвали овечью шерсть. Этой ночью барашку было очень холодно, а пастух потащил лёгкий мешок с шерстью домой.
Настала осень и зачастили дожди. Алтайский душистые травы стали сухими и колючими, цветки клевера опали, а кузнечики совсем замолчали. Ничего уже не радовала барашка.
Тогда пастух схватил барашка за рога и достал острый большой нож.
— Почему ты хочешь меня убить, пастух? — запищал барашек, брыкаясь всеми четырьмя копытами.