– Пупсик!
Тащи на стол
всё, что
покажется
хоть немного
древним, –
скомандовала
Наталия. – Буду
сортировать.
Кутялкин
(сердце ухает
по всему
телу) принялся
выгребать на
пол содержимое
стеллажей. Он
заглянул под
обложки
нескольких
книг – восемнадцатый
век. Мусор. Безжалостно
вышвыривая
их с полок, он освобождал
дорогу – к папкам,
в которых
могло прятаться
что–то нажористое,
к стопкам
серой потертой
бумаги такого
вида, словно
она выполощена
в воде.
Эти
документы (рассредоточены
на разных
полках, разных
стеллажах, аккуратно
сложены в
номерных
папках с веревочками…
думать о
системе хранения
нет времени) он
перебрасывал
Наташе, не
испытывая никакого
трепета – исключительно
стремление
поскорее
закончить
работу и вырваться
наверх.
– Восемь
минут, – взглянув
на
секундомер
на часах,
крикнул Гриша
и бросился ко
второму стеллажу.
Необходимо
ускориться!
Теперь он не
выбрасывал
книги, не
разгребал
полки, а просто
выхватывал
всё, что
успевал
заметить. Не
до жиру.
– Пять
минут, –
осталось два
стеллажа. С
ужасом он
ожидал, когда
раздастся
требовательный
стук в дверь
(ключ обходчика
по стальным
колесам) и
заорет мегафон.
«Не
успею. Закон
подлости – все
самые
древние и мрачные
тайны
Средневековья
останутся
напоследок», – и
Гриша
набросился
на крайний
стеллаж, оставив
без внимания
средние ряды.
Прополз у
нижней полки,
пропрыгал у
верхней,
выхватил
пару
пергаментных
стопок и побежал
к столу.
– Уходим!
– они
смахнули со
стола то, что
отобрала
Наталья, в
огромные
баулы,
закинули их
на плечи, Гриша
повернул
вертушку, потянул
дверь. Она
осталась в
проеме как влитая.
Он снова
покрутил вертушку,
присел,
взглянул в
прорезь
замка – его
лишь немного
повредило взрывом.
В крошечном
отверстии стеной
стояла кромешная
тьма.
Звать
на помощь
было
бесполезно –
Арикат и Леший
должны были
уйти из
библиотеки
сразу после
проникновения
самоубийц в
хранилище.
Кутялкин
посветил
мобильником –
и не смог понять,
отщелкнулся
ли язычок.
Сердце
окончательно
сбилось в
аритмию,
затрудняя
дыхания,
кружа голову.
Пришлось
ртом хватать
воздух. Задрожали
руки, словно
его уже
повели в
пыточную SAS. Он
продвинул
комок
голосовых
связок:
– Во,
дурак! –
заорал он в
отчаяние и
захлебнулся в
попытке
объяснить то,
из–за чего
мысль
пульсировала
с отчаянием и
тоской. Чуть
успокоившись,
объяснил. – Из–за
взрыва
разворотило
замок. Я его
закрыл. Ригель
вероятно перестал
срабатывать.
Кретин! Олух!
Геростратишка!
Наталия
ответила
спокойно. Она
вообще вела
себя отстраненно
– опустила к
ногам сумку и
в отличие от
Гриши стояла
неподвижно,
не суетилась.