У меня влажные ладони, а сердце бешено колотится в груди. В горле стоит комок, мне тяжело дышать. Внутри у меня сейчас все сжато в напряжении – состояние «бей или беги».
В приемной воцаряется полная тишина. Я слышу, как, отрываясь от цветка, падает из букета роз лепесток в вазе на каминной полке, как громко тикают часы на стене напротив. У меня в голове бьется ритм – давай, давай, давай… и я стараюсь дышать в такт тиканью часов. Три счета на входе, три счета на выходе, не дышу – раз-два… Это срабатывает, и я постепенно успокаиваюсь, хотя ожидание тянется невыносимо долго.
Большая стрелка часов медленно проползла целую минуту, потом вторую, потом третью. Из-за двери кабинета не доносится ни звука. Поразительная тишина и в других частях здания. Нет совершенно никаких признаков присутствия сотен детей, которые, по идее, находятся сразу же за этой дверью в коридор.
Господи, неужели эта чертова дверь в кабинет директора когда-нибудь откроется и с этим вопросом наконец будет покончено?! Несмотря на ритмичное дыхание, давление в моей голове нарастает. Тишина становится уже практически невыносимой, и в этот миг ее нарушает оглушительный высокомерный визг.
– Это просто возмутительно, что я тоже должна здесь присутствовать. Мне это совершенно не нужно. Это пустая трата моего времени. Все, что от Вас требуется, – это сказать этой новенькой девочке и ее ужасной матери, как им следует себя вести, чтобы больше не было никаких проблем.
В приемную заходит секретарша, за ней следует Джулия. Для этой встречи она специально переоделась. Теперь на ней уже не лайкровый спортивный костюм, а темные облегающие джинсы, белоснежная рубашка и жакет, кажется, от «Шанель». Он весь разукрашен длинными цепочками из золота и жемчуга, состоящими из переплетающихся букв «С». Это символ «Шанель». Причем, я так полагаю, что на ней именно оригинальная вещь от именитого бренда, а вовсе не подделка.
Мое воображение сразу же рисует комичный образ этой женщины, рыщущей по рыночным прилавкам в поисках подделок дизайнерских брендов, и, несмотря на все свое внутреннее напряжение, а возможно, именно из-за него, у меня из груди вырывается непроизвольный смешок.
– И над чем же это ты, черт побери, смеешься?
Джулия грозно приближается к тому месту, где сижу я.
Ее фарфоровое наштукатуренное лицо покрылось от гнева красными пятнами, слюна вылетает изо рта и попадает мне на щеку. Сейчас через секунду наступит развязка, причем похоже, что ситуация может принять весьма неожиданный поворот.
Джулия выглядит так, как будто и в самом деле собирается меня поколотить. Я сохраняю полнейшее хладнокровие. Мне еще и не с таким приходилось сталкиваться в камерах предварительного заключения в мировом суде.