моря на высоту четырех аршин. Вот обрушивается водяная стена на рабочие бараки, на бедные хатки обездоленного люда. Самое страшное, что это случилось рано утром, часа в четыре, когда все крепко спали. Ураган срывает крыши, затопляет людей на Ачуевской и Ясенской косах. Ходили слухи, что только там погибло около полутора тысяч человек. Бедствие достигло таких размеров, что к месту происшествия экстренным поездом вынуждено было выехать высшее войсковое начальство.
А через несколько дней отец принес газету, и вечером вся семья за самоваром сидела вокруг него, непривычного в очках, развернувшего екатеринодарскую газету. Пили остывший чай, забывая о сахаре вприкуску…
Столько лет пролетит над его головой, а так же явственно видеться будут ему берег моря и рыбаки, подвозившие трупы. Большая группа женщин тут же шьет саваны, и плотники едва успевают сколачивать гробы. А надо всем, как писал очевидец события на страницах газет, стоит прекрасная весенняя погода, светит горячее южное солнце. Было это в начале марта 1914 года.
Удалось отцу раздобыть газету и на другой раз, уже возле правления. Играя в пыли, дожидаются они часа, поглядывают на ступеньки крыльца в надежде, что вот-вот атаман Бирюков направится по обыкновению к своей длинной хате на краю станицы, туда, где дорога на Красный лес встречается с почтовым трактом. Что такое обдумывал Дмитрий Пименович, шествуя по пути к дому, никто, конечно, этого сказать не мог, а вот что занята голова его какими-то невеселыми мыслями — это нетрудно было заметить всякому, кто встречался на улице с бывшим батарейцем, о котором ходила слава теперь как о человеке крутого нрава. Особенно заказано было попадаться под его тяжелую руку пьяницам, гулякам или дебоширам. Кулак он пускал в ход тут же, не церемонился.
Штрафовал Бирюков всех и вся за бурьян, разросшийся под забором, за свинью, выбежавшую на улицу. Говорят, что пришлось ему как-то и самого себя подвергнуть штрафу на кругленькую сумму — целых пятнадцать рублей! А дело было так. Проезжая как-то по толоке, заметил он трех хавроний, блуждающих по воле без присмотра. Тут же и наказал кучеру проследить, куда, в чей забор пролезут они от погони. Является тот и докладывает, что, мол, все исполнено в точности, удалось выявить — хавроньи удалились в огород самого атамана. Какой-никакой народец, да околачивался на ту пору при правлении, все слышали, и ничего не оставалось Дмитрию Пименовичу делать, как выписать квитанцию на крупный этот счет — по пятерке за свинью. После обеда он дал тыжнёвому команду отнести выписанный квиток жинке и наказать ей немедля явиться в правление для оплаты штрафа. Ничего не поделаешь: один для всех порядок…