Максим щурится, и он явно не в восторге от моего тона.
А что?
Первый начал.
В кабинете повисает гробовая тишина, но его это будто не напрягает.
— Кто-то слил журналистам, что мы не живем вместе, — грозно выдает, кидая на стол планшет.
— И ты думаешь, что это сделала я?
С трудом, но у меня получается выдержать его прямой взгляд.
— А могла бы?
— Что? Издеваешься? Зачем мне это делать?
Да он уже меня казнил без веских доказательств.
— Не знаю. Может, подружке рассказала.
— Какой?
Черт. Прозвучало так, будто я призналась.
— Я никому ничего не говорила, — добавляю, пока он не начал приговор зачитывать. — Но, если хорошо подумать, несложно догадаться, кто бы мог это сделать.
— Откуда Шамова бы узнала об этом?
На этот раз мне приходится сдерживать себя, чтобы не засмеяться.
— Шамова — вездесущая. Не удивлюсь, если под твоими окнами дежурит один из ее шпионов.
— Ты преувеличиваешь ее возможности. Она…
Звонок телефона обрывает его на полуслове. Максим что-то говорит себе под нос, а затем кидает трубку рядом с планшетом.
— Зайцев уже в курсе, — говорит Максим и срывает пиджак с кресла. — Кто бы это ни сделал, я его найду. Сейчас поехали.
— Куда?
— Выбирать нам семейное гнездышко.
Нет, пожалуйста, только не это.
Через несколько часов, когда я остаюсь одна в пустой комнате, меня накрывает странное волнение. Наверно, даже после ЗАГСа мои руки так не дрожали, выдавая с головой мое состояние.
Потому что мы выбрали квартиру, в которой должны будем прожить целый год под видом мужа и жены. Потому что меня пугает совместное проживание, не смотря на то, что жить мы будем в разных комнатах. Потому что спокойный Максим Демидов для меня неисследованный объект, а именно таким он был все время, пока с нами рядом находилась женщина — риелтор.
И даже если отбросить тот факт, что он притворяется, просто играя роль заботливого мужа, я все равно терялась, не понимая, как себя вести.
В какой-то момент мне показалось, будто мы не играем. Словно мы на самом деле беззаботные молодожены, которые хотят как можно быстрее найти свое место и пустить корни.
Здравый смысл шептал: «Лера, не ведись на его улыбку и неизвестно откуда взявшиеся хорошие манеры. Это все понарошку. Максим берет тебя за руку только потому, что у вашего спектакля есть зрители. И с нежностью смотрит по этой же причине. А интересуется твоим мнение только ради того, чтобы прилюдно не выставить себя тираном».
Но все-таки мне было приятно, когда Максим переплетал наши пальцы и сам отвечал на вопросы женщины, в те моменты, когда я не знала, что ей ответить.