Взобравшись на измятый и перевёрнутый вездеезд, чадящий дымом из разорванных труб, Абызбика, тяжело дыша и сжимая в руке свою саблю, быстро осмотрела поле сражения, которого по-хорошему вообще не должно было быть. Сейчас она уже не напоминала ту утончённую и могущественную чародейку, которую привыкли видеть главой казанской ипокатастимы Бажовых. Взлохмаченная, оборванная, чуть грязная и очень злая женщина с неприкрытой ненавистью смотрела на яростно трясущего головой и быстро удаляющегося от поля боя елифантерия, который бежал прочь, не разбирая дороги, тряся и рассыпая во все стороны руины возведённого на его спине замка.
А затем, её взгляд медленно остановился на нелепой, полной фигуре мужчины в золочёных доспехах, которая с помощью доверенных лиц забралась на рухнувший и деформированный купол некогда величественного центрального сооружения на спине монстра. О! Это простые члены клана могли не знать, с кем сейчас не на жизнь, а на смерть на территории Московской Зелёной Зоны схлестнулись её воины. Но уж Абызбика-то просто не могла не признать в первом же принесённом ей трупе разведчика родственника недавней «гостьи», которую так ловко украл у неё московский мальчишка.
«Нет! — мысленно сказала себе девушка, тряхнув в раздражении головой. — Не мальчишка! Глава клана, пусть и молодой да дерзкий! И я могу сколько угодно против него интриговать позже, но должна научиться уважать его… Иначе в какой-то момент могу просто-напросто сделать ошибку, которая станет для меня роковой!»
В любом случае стычка между дальними фиолетовоглазыми родственниками и казанскими Бажовыми началась совершенно внезапно со столкновения между дальними дозорами сопровождения. Караван зелёноглазых, первый из тех, которые должны были выйти из Казани, перемещая ипокатастиму в Москву, находился в этих местах сейчас совершенно легально, ведь какими бы ни были взаимоотношения между полисами, сейчас они уже считались московским кланом. А потому с присланной ранее подорожной всякий, кто стал бы чинить им препятствия и проблемы, автоматически нажил бы себе большие неприятности в полисе.
Другое дело — фиолетовоглазые воины! Встреча с ними почти мгновенно переросла в бой. Чародеи, судя по всему, из Тегерана были агрессивны и совершенно не понимали ни московский, ни казанский язык. Они с ходу постарались захватить наткнувшихся на них дозорных, а когда те удачно отбились, в дело немедленно вступили основные войска, прямо с марша напавшие на главный конвой Бажовых.
И это хорошо, что бывшие казанцы первым караваном вышли именно воинским составом, а не решили перебросить для начала детей и мирную часть ипокатастимы, как настаивали на том старейшины. Их понять, в общем-то, тоже можно, ведь чем больше бойцов до последнего остаётся в Казани, тем меньше шансов на то, что кто-то из бывших соседей задумает против уменьшившихся в числе Бажовых что-нибудь плохое! Обид-то между кланами за прошедшее время накопилось немало, так что пусть не полностью уничтожить, но вот укусить на прощание вполне могли.