— Значит так! — начал я. — Слушай срочнейший и приобретший приказ по клану. Все свободные силы уже знакомые с Москвой, срочно бросить на поиски Дарьи Светловой, недостаток бойцов на текущих местах в небоскрёбе, заменить людьми из новоприбывших. Извини Ирвинг, но это срочно…
— Как прикажет Глава.
— Приоритет, спасение девушки! Если встанет вопрос в выборе между украденным ею артефактом и ей жизнью, приложить все усилия для её спасения! — жёстко сказал я. — Княжеский венец — второстепенен! Всех конкурентов, если они не из дружественных кланов — жёстко ликвидировать. Задача ясна?
— Так точно! — рявкнул вестовой и сорвался с места.
О том, что мои приказы дойдут не до того человека я не беспокоился. Каждый вестовой в небоскрёбе, лучше меня знал всех ответственных за те или иные службы людей и прекрасно понимал, кого после тогго или иного приказа следует уведомить о распоряжении. Работа им была поручена такая, хоть зачастую всю свою предыдущую жизнь они просто патрулировали улицы Тайного Посада. А здесь, дело клана и они относились к нему с максимальной важностью.
— Ты не беспокоишься, что твою подругу кто то изнасиловал или она его соблазнила? — чуть нахмурившись и с некоторым интересом спросила Катерина.
Вопрос этот всегда был очень важен для женщин, были ли они одарёнными или нет, а мужчины в приюте, чтобы поддержать своё самомнение всегда реагировали остро, даже если сами по сути продавали своих подруг на первый раз «Большим папочкам» с большими деньгами. Помню ещё в приюте, между воспитанниками было много скандалов на эту тему, особенно когда утром, возвращалась зарёванная деваха с кошельком в котором немного звенело и тогда начинали делить, кто работал, кто пострадал, в том числе и морально, а кто мог бы расслабиться и получить удовольствие. А соответственно чьи собственно рубли в кошеле, что чаще всего заканчивалось битым личиком новоявленной ночной работницы оставшейся без компенсации.
Честно сказать, я всегда презирал эту возню. Как и парней, продававших девчонок, за которыми мне по договору, когда они пошли на работу, потом приходилось тщательно следить. Что бы на пути от очередной бани в приют они вернулись живыми, здоровыми и с деньгами. А так же, зачастую, чтобы их не обидели уже у нас, отобрав всё, на правах некого «Бывшего», который ничего не делает но ему нужны деньги. Но это уже по моей доброй воле… Ведь меня, за исключением Бугра, в приюте народ побаивался.
И почти все девчонки в общении особенно по началу, часто были обеспокоены тем, что их взяли насильно или тем, что они теперь падшие женщины. Мол не не противно ли мне с ней вообще разговаривать… И ведь я шестым чувством понимал, что мой ответ мог быть тем единственным словом, что однажды удержит очередную дурёху от самоубийства.