Ведь до нашего захвата небоскрёба и присоединения к себе рыжего клана, кем они были? Изобретателями — да. Промышленниками — да. Чародеями — а вот таковыми их другие кланы практически не воспринимали. Шнуровски, по сути, являлись для всех этакими забавными вывертами нового времени, которые большинству были удобны, а потому их не трогали. Но ни о каком уважении можно было не говорить: кланы, даже малые, смотрели на рыжих свысока. Кудесничьи артели люто завидовали и считали удачливыми выскочками. А простецы в массе своей просто игнорировали, если, конечно, не были связаны с ними рабочими отношениями. Но и там ни о какой любви говорить не приходилось. Ибо пролетариат в мягких и покладистых Шнуровски видел разве что угнетателей и эксплуататоров. Да ещё и не из «своей» среды. То есть разбогатевших простецов, которым многоенародом прощается, потому как они тоже неодарённые.
А тут… ситуация резко изменилась. И уже не посмотришь криво на рыжего чародея, потому как, если он обидится, в гости вполне может прийти злой зеленоглазый дядя и надавать по наглой морде.
И нет, ни о каком повальном единодушии в лояльности к «захватчикам» речи не шло. Были среди Шнуровски и обиженные, и непримиримые. И даже те, кто пытался поначалу устроить Бажовым какую-нибудь пакость. Но для того, чтобы устроить чародеям пакость… обычно нужно быть лучшим чародеем, чем они… а таковых у рыжих не наблюдалось.
Проблемы были в основном с кликой, ходившей раньше прямиком под отцом Зиновия и старейшинами. В самом же клане бывшего главу недолюбливали, ибо, как я понял, то был не очень приятный человек, который зачастую принимал решения, больно бьющие по самим Шнуровски и приводящие к тому, что самые важные их изобретения часто оказывались в руках конкурентов.
Впрочем, эта группа в данный момент счастливо гостила в нашем тюремном блоке и навредить никак не могла. Старейшины же, как и глава, давно уже кормили червей в Бездне и тоже никак не могли проявить себя, в то время как просто недовольные активно перевоспитывались и постоянно находились под скрытым наблюдением.
— Э-э-э… Меня слышно? — услышал я чуть искажённый защищённым динамиком голос Катерины, когда зашел в бокс полигона и заблокировал за собой дверь.
Чуть наклонившись к переговорному раструбу, девушка, одновременно поправляя свои красивые русые волосы, с любопытством посматривала на меня сквозь стекло.
— Да, я тебя прекрасно слышу, — улыбнувшись, ответил ей я, выходя почти на середину помещения. — Думаю, стоит начать без особых предисловий. Валерия, установите, пожалуйста, ростовую цель.